Академія мистецтв України - Інститут проблем сучасного ...

Андрей Пучков
«Кирилловские черновики» А. В. Прахова (ноябрь 1880 — декабрь 1881 гг.)
время VI Археологического съезда, в
1884 году. …Некоторые из них были
переданы г. Праховым как частная
собственность на хранение в Императорский
Российский исторический
музей, другие остались в музее древностей
при Петербургском университете.
Вследствие этого в Обществе
возникла мысль уступить все снимки
Историческому музею за плату по
взаимному соглашению (заседание 22
декабря 1887 г.), но это предположение
не осуществилось. После этого
Совет Общества решил обратиться к
г. Прахову с запросом, не пожелает ли
он взять на себя труд составления текста,
если бы Общество постановило
Председатель ИРАО
издать фрески (заседание 15 марта
Его Императорское Высочество Государь 1888 г.). На этом пока дело и остановилось»
160 . И до сих пор, конечно, не
Великий князь Константин Николаевич
сдвинулось с поставленной в 1888 году
точки. За прошедшее с тех пор столетие фрески Кирилловской церкви сфотографированы
заново, в самое последнее время качественно изданы (например,
в роскошной монографии И. Е. Марголиной и В. И. Ульяновского 2005 г.),
так что пожелание ИРАО о полиграфическом увековечении уникальной древнерусской
живописи в известном смысле можно считать выполненным. Но копии,
сделанные Праховым, так и не были опубликованы.
Потрудившись в течение двух лет в Кирилловской церкви, Прахов в докладе
Общему собранию ИРАО подчеркивает значение этого памятника в следующих
выспренно-искусствоведческих выражениях, научность которых, впрочем,
сомнению не подлежит. —
«Во-первых, для Киева он (храм. — А. П.) является совершенно новою и
красноречивою страницею в истории его искусства, так как до открытия Кирилловских
фресок единственным представителем киевского XII века были немногие
мозаики, уцелевшие в алтаре Киево-Михайловского Златоверхого монастыря.
Далее, если сравнить кирилловскике фрески с прочими известными памятни-
160 История Императорского Русского археологического общества за первое пятидесятилетие
его существования… — С. 156–159.
286
ками XII века, как фрески Георгиевской церкви в Старой Ладоге, в Нередицком
Спасе в Новгороде, в Дмитриевском соборе во Владимире, то кроме решительного
превосходства в художественном отношении, кирилловские выгодно отличаются
еще тем, что только среди них мы встречаемся с картинами бытовыми.
Но этим еще не ограничивается вывод, который мы можем сделать из наблюдения
над новооткрытым киевским искусством XII века. Вы обратили, конечно,
внимание на то, что все изображения мозаичные и фресковые XI века
(например, в Киево-Софийском соборе) сопровождаются греческими надписями.
Все фрески и мозаики (михайловские) XII века сопровождаются надписями
русскими; фрески кирилловские, нередицкие, ладожские, дмитриевские, все
они пояснены русскими надписями. Не следует ли заключить из этого, что в XII
веке мы имели уже нашу собственную русскую художественную школу, которая
вносила те или другие русские черты в византийские образцы, и, естественно,
все греческие пояснительные надписи заменила своими русскими? Если это
так, то мы можем сделать еще одно интересное наблюдение. Сравните фрески
и мозаики софийские, греческие XI века с михайловскими мозаиками и кирилловскими
фресками, русскими XII века. Вы невольно остановитесь на той особенности,
что в живописи XII века стиль, прежде условный и несколько деревянный,
уступает место большей естественности, большей свободе. Взгляните
на эти две мозаики, Евхаристию софийского алтаря и Евхаристию михайловского
алтаря, и для примера сравните апостолов, подходящих справа к Иисусу
Христу с чашей, — вы неминуемо отдадите преимущество михайловскому изображению:
сколько естественности в движении и в выражении благоговения в
первой наклоненной фигуре, сколько благородной грации во второй!.. Стиль
колеблется, так как в принесенные Византией формы русская фантазия, овладев
ими, начинает вносить живые наблюдения, то есть, на наших глазах начинается
тот органический, творческий процесс, который помог, например, итальянцам,
воспользовавшись всем, что могла дать им Византия, повести дело искусства,
искание красоты внешней и внутренней жизни человека, далее и далее
до феноменального совершенства в созданиях XVI столетия! Век XI был для
нас веком учения, век XII — началом самостоятельной художественной деятельности,
да, самостоятельной, так как русский ученик византийского учителя
уже начал наблюдать действительность и вносить свои наблюдения в искусство.
Итак, этой дикой России, принявшей христианство, семена византийской
образованности и византийское искусство в самом конце Х века, достаточно
было одного только века, чтобы не только овладеть совершенным для тех
времен византийским художеством, но и — сделать уже шаг вперед!» 161
161 Прахов А. В. Открытие фресок Киево-Кирилловской церкви… — С. 11–13.
287