Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

40 ДЖЕЙМС ДЖОЙС
СИРЕНЫ 41
Написать на нем: пустой лист. Если не, что станет с ними. Упадок,
отчаяние. Сохраняет им молодость. Даже восхищаются
собой. Смотри. Играй на ней. Дуй ей в губы. Тело белой женщины,
живая флейта. Дуди нежнее. Громче. Три дыры все бабы.
Богини я не разглядел. Этого им хочется: не слишком церемониться.
Поэтому ему они и обламываются. Наглость города
берет, мошна силу ломит. Взгляд на взгляд: песня без
слов. Молли шарманщика. Она поняла он сказал, что обезьянка
больна. Или потому что похоже на испанский. Животных
тоже можно понять, Соломон понимал. Природный талант.
Чревовещает. Мои уста закрыты. Думай живот. Что?
Хочешь? Ты? Я. Хочу. Тебя.
С грубой яростью хрипло ругнулся кавалергард. Раздулся,
как апоплексический, сучий выблядок. Хорошая была мысль,
паренек, прийти сюда. Час тебе остался жить, твой последний.
(29) Тук. Тук.
Сейчас трепет. Жалость они чувствуют. Смахнуть слезу о мучениках.
О всех умирающих, хотящих, прям помирающих умереть.
Участь всех рожденных. Бедная миссис Пюрфой. Надеюсь,
что разродилась. Женское лоно потому. Влага женского
лона глаз зрел из-под забора ресниц, спокойно, внимая. Смотри
подлинная красота глаза когда не говорит. На дальней реке.
Медленно, бархатно бьются бюста волны (бьется ее пыш),
рост дают алой розе, топят алую розу. Сердца удары ее дых:
дых есть жизнь. Гори цветом, девичья краса.
Но смотри. Ясные звезды меркнут. О розаКастилии. Заря.
Ха. Лидуэлл. Для него значит не для. Обворожен. Мне нравится
это? И отсюда ее видно. Плески пивной пены, штабеля стеклотары,
выштопоренные пробки.
На гладкий торчок пивнасоса положила ладонь Лидия, легко,
пухло, к рукам не липнет. Вся охвачена жалостью к стригунку.
Туда, сюда: сюда, туда: блестящую головку (она знает
его глаза, мои глаза, ее глаза) с жалостью охватили ее пальчики:
схватили, захватили, и, нежно касаясь, так медленно и
плавно заскользили вниз, твердый прохладный белый фарфоровый
дрын заторчал в их скользящем кольце.
Торчащим молотком петухом.
Тук. Тук. тук.
Этот дом я считаю. Аминь. Он яростно заскрежетал зубами.
Изменников вешают.
Аккорды согласились. Очень грустная штука. Но неизбежная.
Выйти, пока не окончилось. Спасибо, это было божественное.
Где моя шляпа. Зайти к ней по пути. Можно оставить Фримэн
здесь. Письмо у меня. А если она за? Нет. Топай, топай,
топай. Как Кашелл Бойло Конкоро Койло Тисдалл Морис Тисвзялл
Фарелл, тооооооопай.
Ну, мне пора. Уже уходите? Мнпрапока. Блмвстл. Плюмажем
во ржи. Блюм встал. Ох. Как от мыла прилипли к заду.
Вспотел, небось: музыка. Лосьон, не забыть. Ну пока. Цилиндр.
Карточка внутри, да.
Мимо глухого Пата в проходе, ухом прядавшего. Блюм
прошел.
У Женевских казарм погиб паренек, в Пассаже лежит его
тело. Дольная доля! Доли Долорес! Панихидный глас оплакал
его дольоресную долю.
Мимо розы, мимо бархатного бюста, мимо ласкавшей руки,
мимо помоев, мимо стеклотары, мимо выштопоренных пробок,
привечая на ходу, мимо глаз и девичьей красы, бронзы и
тусклого золота в глумортени шел Блюм, нежный Блюм, мне
так одиноко Блюм.
Тук. Тук. Тук.
Молитесь за него, молил бас Долларда. Вы, внимавшие покойно.
О покойнике вздох, уроните слезу, народ честной, народ
честной. Он был паренек-стригунок.
Вспугнув ухом к двери припавшего полового стригункапаренька
Блюм в фойе отеля "Ормонд" слышал рев и вопли
браво, жирных спин шлепки, топ сапог по полу, полу не половому.
Общим хором живей пойлом запить. Хорошо, что успел
смыться.
— Брось, Бен, Саймон Дедалус сказал. Ей-Богу, не хуже,
чем когда-либо.
— Лучше, сказал Томджин Кернан. Подлинно пронизывающее
исполнение баллады, клянусь душой и честью.