Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

112 КРЭЙГ УИТНИ
ВЫЗОВ СОВЕТСКОМУ ЛИДЕРУ
113
ют особых надежд на Союз писателей. И об этом стоит задуматься,
— если вспомнить, что его нынешнее Правление было выбрано
в июне, на подъеме энтузиазма, рожденного Вашими
призывами к гласности. Нынешнего положения все еще недостаточно,
чтобы Анатолий Рыбаков мог опубликовать свой
роман; оно не успокоит и тех почитателей Бориса Пастернака
(а в СССР мало таких, кто его не чтит), — которые хотели бы
увидеть напечатанным "Доктора Живаго". Мои друзья преисполнены
надежд, но отнюдь не уверены, что эти надежды сбудутся.
Я хотел бы напомнить Ваши собственные слова, сказанные
на партийном съезде, чтобы объяснить и мой скептицизм.
"Общество ждет от писателя художественного новаторства и
правды жизни", — сказали Вы, но добавили: "Правда — это не
абстрактное понятие... только такая литература, которая
идейно выдержана, которая посвящает себя тому, чтобы воспитывать
народ честным, духовно-сильным и способным нести
бремя нашего времени, может считаться правдивой".
Итак, я должен сказать "нет": я не нашел в Москве перемен,
которые надеялся увидеть после шести лет отсутствия.
Ваша Москва, и на самом деле, — все такая же, какой была
при Брежневе. А брежневская Москва мало чем отличалась от
хрущевской. Хрущев был среди всех вас действительным революционером:
ведь он, по крайней мере, искренне пытался
избавиться от сталинской репрессивной машины и ввести реформы,
которые шли дальше увещеваний и проповедей. Но и
Хрущев не пошел достаточно далеко.
Впоследствии он сам объяснил, почему столь коротка оказалась
послесталинская "оттепель". "Мы были напуганы, всерьез
напуганы, — писал Хрущев. — Мы боялись, что "оттепель"
повлечет за собою разлив, который уже нельзя будет остановить.
Он мог перехлестнуть через русло советской жизни, смести
все барьеры и запруды". Эти "барьеры и запруды" все так
же стояли на прежних местах, когда я покидал Москву после
десятидневного визита. Но слишком много времени провел я
в Вашей стране в прошлом, чтобы не проникнуться к ней симпатией
и не тревожиться за судьбу друзей, которых я там оставил.
Ради них я хочу Вам пожелать, чтобы одолели Вы страх
и на сей раз открыли дорогу вешним водам.
Перед публикацией этого материала мы соединились по телефону с
его автором Крэйгом Уитни, который выразил надежду, что Горбачев
прочитает его "Письмо", опубликованное в "Нью-Йорк Таймс Мэгэзин".
Что ж, весьма возможно, что новый советский лидер, чувствительный
к общественному мнению Запада, захочет лично познакомиться
с этим документом. И уж во всяком случае "Письмо Горбачеву"
не останется незамеченным в руководящих кругах СССР. Ведь перед
нами не просто статья или обзор политического обозревателя, которые
во множестве появляются на страницах американских газет. "Письмо
Горбачеву" — это, по существу, "челендж", вызов советскому руководителю,
если хотите, приглашение к диалогу, исходящее от человека,
озабоченного судьбами России. Человек этот — один из наиболее влиятельных
журналистов Америки, который выносит горбачевскую политику
"либерализации" на суд читателя. Он предлагает оценить ее не
как очередное решение "ленинского ЦК", а с точки зрения незыблемых
демократических ценностей и принципов.
Но имеет ли право на такой вызов автор "Письма Горбачеву"? Вот
некоторые факты его биографии. В 1965 году заканчивает Гарвард
и поступает на работу в "Нью-Йорк таймс"; с 66-го по 69-й год — военно-морской
офицер седьмого американского флота в Сайгоне; 1971
год: Крэйгу Уитни 28 лет, он корреспондент (а затем заведующий бюро)
"Нью-Йорк таймса" в воюющем Вьетнаме, ведет репортажи с места
боев; в 1973 году назначается заведующим бюро "Нью-Йорк таймса"
в Бонне, а спустя три года получает ту же должность в Москве, где
открывается, может быть, самый значительный период в его журналистской
биографии. Уитни завязывает дружбу со многими московскими
диссидентами, и власти СССР "не остаются в долгу", — они пытаются
сфабриковать против него дело о клевете против советского радио
и телевидения.
В 1980 году он возвращается в Нью-Йорк, занимает разные руководящие
посты в газете "Нью-Йорк таймс", а с 1986 года — редактор
"Нью-Йорк таймса" в Вашингтоне.
Крэйг Уитни в совершенстве владеет русским языком, он знаток
русской литературы, поклонник Пастернака, Набокова, Бродского. В
СССР у него и по сей день много друзей, с которыми он встречался во
время своей последней поездки в Москву.
С тех пор прошло почти полгода, из СССР приходят вести о происходящих
там переменах. Сахарову разрешили вернуться из ссылки в
Москву. На выборах будут выдвигаться не один, а два кандидата. Выходят
в свет романы Рыбакова и Дудинцева. Но значит ли это, что режим
меняет свою сущность, что Горбачев избавился от страха и открыл
дорогу вешним водам? Этот вопрос мы также обсуждали с редактором
"Нью-Йорк таймса" по телефону и пришли к заключению, что
и сегодня "Письмо к Горбачеву" вряд ли можно считать устаревшим.
Вызов советскому лидеру звучит по-прежнему. Свободный мир ждет
настоящих перемен, и потому приглашение к диалогу остается в силе.
Перевел
с английского Борис Шрагин