36 СЕРГЕЙ ДОВЛАТОВ____________________________— Что, и пива нельзя? — спросил Жбанков.— Вас могут увидеть, — понизил голос секретарь, — естьразные люди... Знаете, какая обстановка в райкоме...— Ну и работенку ты выбрал, — посочувствовал ему Жбанков.— Я по образованию — инженер, — неожиданно сказалЛийвак.Мы помолчали. Стали прощаться. Секретарь уже перебиралкакие-то бумаги.— Машина ждет, — сказал он. — На вокзал я позвоню.Обратитесь в четвертую кассу. Скажите, от меня...— Чао, — махнул ему рукой Жбанков.Мы спустились вниз. Сели в машину. Бронзовый Ленинсмотрел нам вслед. Девушки поехали с нами...На перроне Жбанков и Белла отошли в сторону.— Ты будешь приходить еще? — спросила Эви.— Конечно.— И я буду ехать в Таллин. Позвоню в редакцию. Чтобы нерассердилась твоя жена.— Нет у меня жены, — говорю, — прощай, Эви. Не сердись,пожалуйста...— Не пей так много, — сказала Эви.Я кивнул.— А то не можешь делать секс.Я шагнул к ней, обнял и поцеловал. К нам приближалисьБелла и Жбанков. По его жестикуляции было видно, что оннахально лжет.Мы поднялись в купе. Девушки шли к машине, оживленнобеседуя. Так и не обернулись...— В Таллине опохмелимся, — сказал Жбанков, — естьоколо шести рублей. А хочешь, я тебе приятную вещь скажу?Жбанков подмигнул мне. Радостная торжествующая улыбкапреобразила его лицо.— Сказать? Мне еще Жора семьдесят копеек должен!..Аркадий ЛЬВОВДОСРОЧНЫЙ ЭКЗАМЕН1Вы думаете, я хоть чуточку сожалею о том, что произошло?Нет, честное слово, нет. Я знаю, этому трудно поверить, дажемои друзья не верят мне. Но им труднее, чем вам: они менязнают, и если что-нибудь не так, как они представляют себе,стало быть, ошибаюсь я. А они ошибаться не могут, они, видители, глядят со стороны, а со стороны всегда виднее. Ну, ичерт с ними, пусть им виднее. Но ведь у вас другое, вы меняне знаете, и вы не имеете права не доверять мне. Почему?Странный вопрос. А если бы я, выслушивая вас, напустил насебя этакого фрейдовского тумана, вам было бы понятно?Все началось с первой же встречи. Он не понравился мне.Здорово не понравился. Физиономия, понимаете, не та. Нет,не уродливая, напротив даже. Ирка Котова, моя сокурсница,просто по уши в него: любовь с первого взгляда. Ну, а у менясовсем другое, как раз наоборот. Теперь-то я, конечно, могувсе объяснить, аргументация будет, что называется, на уровне.Но почему человек не нравится с первой же встречи? Откудаэта неприязнь с первого взгляда? Ну, с любовью в таких слу-____________Copyright Львова
38 АРКАДИЙ ЛЬВОВДОСРОЧНЫЙ ЭКЗАМЕН 39чаях дело проще. Никто не требует никаких объяснений.Любовь — она тебе и следствие, она тебе и причина. Точнее, наоборот,она и причина, она и следствие. А вот попробуйте невзлюбитьчеловека и поставить кого-нибудь в известность, дажелучшего друга, сейчас же начнется дознание с пристрастием:почему, а все-таки, почему? Об интуиции лучше не заикайтесь,интуиция — это логический нуль, логический вакуум.Это, знаете, напоминает мне девятнадцатый век: "Я с вамидраться не буду". "Как так?" "Вы, сударь, не дворянин"."Так вот вам еще пощечина! Публично!" "Ха-ха! Если вамугодно, покройте меня еще и матом. Все равно, это не оскорбление:вы не дворянин!" Ясно? Можете трепаться в свое удовольствие.А нам нужны факты. Факты, факты и еще сто тысячраз факты. Да, так вот, пришел он к нам, на физмат, с годназад. Как сейчас помню, было это пятого сентября, в четверг.А через день, нет, вру, через два, в субботу, на кукурузу послалинас. Подали нам грузовички, забросили мы свое барахло— ботинки, плащи, полотенца — и сами туда же. Сидимдесять минут, двадцать, полчаса, девочек перещипали, самив синяках, и все ни с места. Другие уже, наверное, километровпо двадцать отмахали, а мы все сидим.— Шофер, — говорю, — долго еще?— Директора дожидаемся.Директора? Ага, вот и он, директор. Ну, разумеется, никакойэто не директор — станет ректор на грузовичке ездить! —а наш новый наставник Филимон Григорьевич Чупрун, кандидатфилософских наук, диаматчик.— Здравствуйте, товарищи.— Здрасте.— Ну, как настроеньице?Дурацкий вопрос! Какое же такое может у нас быть настроение?Настроение как настроение — впервые, что ли, в колхозехать. Для меня, например, этот месяц — рай земной. С нашегокурса только одна не едет — Нинель Бородавкина,порок сердца у нее.Дорога у нас недолгая — часа два, два с четвертью. Приехали,отвели нам класс в школе — размещайтесь, как у себядома. Кровати ни одной, сеном обеспечили нас года на тривперед. Сено свежее, сочное, духота стоит от него, как передгрозой.Ну, чего там еще? Уложились, рассортировались — айда наработу. Ан, нет, дудки, Филимон Григорьевич речь держатьбудет.— Товарищи, что такое кукуруза и какова ее роль в решениипроблемы изобилия, объяснять не буду. Кукуруза — этомясо, кукуруза — масло, молоко, сало.Слушаем: свежо, черт возьми, а главное — полезно. А тоживешь себе этаким буршем и все кукурузные хлопья помагазинам ищешь. Или, как их там, глазированные чешуйкив сахаре — тоже вкусные.Сентябрь в наших краях — милейший месяц. Солнце греетв самый раз, в меру, дождей нет, арбузов, овощей, фруктов,хоть завались. Для меня ломоть пшеничного хлеба с масломда кусок сахарного арбуза — олимпийская снедь. СашкаЛунц, мой друг, талантливейший математик, опираясь на этотфакт, неопровержимо доказал, что в жилах моих предковкняжеская кровь не текла. Еще бы, откуда у гражданинаеврейской национальности вельможная кровь! Но все-такиэто была кровь, а не арбузный сок, как у их потомка. Кстати,у Сашки тоже с сердцем неважно. Освобождение он мог получитьзапросто. Но Сашка взял себе за святейший принципне пользоваться правом, которое ставит его в исключительноеположение.— Не хочу быть больным, хочу быть, как все.Все — это, в первую очередь, я, потому что у меня, кромеперебитой на ринге переносицы и родимого пятна под лопаткой,никаких физических аномалий не обнаружено. Дажекрайняя плоть, и та при мне, не то, что у моих собратьев.Первый дождь выпал недельки через две. Зато это былвсем дождям дождь. В такую погоду сидишь у окна и, волейневолей,думаешь об одном — о сотворении мира. И видишьвсяких бронтозавров, игуанодонов, трицератопсов.Накануне Сашка провел скверную ночь — обычное делодля ревматика.