«Время и мы». № 38. 1979. EBook 2010 - Вторая литература

50 АРКАДИЙ ЛЬВОВповорот. Идти к декану? "Разрешите, Константин Сергеевич,взамен худосочных лекций доцента Чупруна посещать лабораториюпрофессора Ходорова, мне там больше нравится".Однако лекции Чупруна посещать не буду — это раз и навсегда.Итак, все ясно. Что же не ясно? Чего-то явно недостает.Ходоров есть, декан есть, Чупрун есть. Кого же нет? Ага,меня — вывода нет.А вывод нужен.Вылететь из университета — это не очень сложно: "За дискредитациюпреподавателей, за недисциплинированность, запредумышленное непосещение лекций студента Б. Орликова..."Странно, что до сих пор нет приказа. Это же невероятно,чтобы доцент Чупрун не доложил начальству. Но факт остаетсяфактом: не только в ректорат, даже в деканат Б. Орликованикто не приглашал. Но это же неспроста: что-то затеваетсянаверняка. Ну что, например? Подумаем. Вариант № 1:комсомольское собрание, суд общественности, персональноевнимание товарищей из инстанций. Но для Чупруна — это самоубийство.Не может быть, чтобы он не понимал этого.Никто не поверит, что Орликов не хочет изучать истмата.Даже Ирка Котова подтвердит, что Борька Орликов не толькоосновную, но и дополнительную литературу по философииштудирует. Впрочем, зачем Котова — у меня есть конспекты,написанные моей собственной рукой. Что рука именно моя,подтвердит экспертиза графологов. Итак, в деле "ФилимонЧупрун против Борьки Орликова" все на стороне обвиняемого:графологи, общественность и логика событий.Вариант № 2: не будет никакого суда, никаких обвиняемыхи никаких свидетелей. Все будет гораздо проще. Доцент Чупрунеще чуть потерпит, а потом на основании "Положения обуложении" или "Уложения о положении", Борьку Орликовапроводят до порога: уходя, гасите за собой свет.Н-да, перспективочки, надо прямо сказать, розовые: каравай,каравай, любишь не любишь — выбирай.Остается одно — досрочно сдать экзамен.ДОСРОЧНЫЙ ЭКЗАМЕН 517Честное слово, дети, чудо: Чупрун безо всяких согласилсяпринять у меня экзамен, когда я сочту себя подготовленным.— Через неделю, — это я просто на радостях бухнул.— Тем лучше.Вот и весь разговор. Я-то, положим, предпочел бы еще несколькослов сказать, но догонять человека, чтобы поговоритьс его спиной, это не в моем вкусе.У нас куцая комната с огромным арочным окном. Собственно,это Сашкина комната, но я квартирую здесь уже третийгод — безвозмездно, разумеется, если не считать натуроплатыв виде моего общества. Напротив, через коридор, живутЛунцы — отец, мать и бабушка. В полутысяче километровотсюда к западу живет моя мать с мужем и дочерью, на такомже расстоянии к востоку — мой отец с женой и трехлетнимпацаном.До двенадцати ни звука: долой треп — салют труду!С самого утра, а может, и с вечера или ночи, меня одолевалочувство какой-то внутренней скорости. Все движение вокругказалось необычно замедленным. Вы видели когда-нибудь,как ленивец взбирается на дерево? Ваше собственноечувство ритма требует, чтобы ленивец уже совершил следующийшаг, а он только поднял лапу и, замерши в самом началепути, всерьез задумался: а не вернуться ли назад?В восемь тридцать я уже был в университете: к этому времениобычно приходит Филимон Григорьевич. Но сегоднясреда, а по средам, оказывается, он является в четырнадцатьноль-ноль. Алла Андреевна, секретарь деканата, удивлена:— Боренька, вы не знали, что сегодня среда?— Что вы, Алла Андреевна, я даже знаю, что вчера былвторник, а завтра будет четверг, но я не знал, что в средурабочий день начинается после обеда.— Боренька, вы бунтовщик.Взрослые, когда они бывают в хорошем настроении и хотятпольстить самолюбию малышей, непременно ужасаются:у-у, какой ты страшный!