«Время и мы». № 38. 1979. EBook 2010 - Вторая литература

122 НАТАЛИЯ БЕЛИНКОВАВ ДОМЕ С РОЗОВЫМИ СТЕКЛАМИ 123джинсах с яркими заплатами на заднице"... А в другой раз мывстречаемся с юродивым: "Сквозь слабенький свет из-поддвери в комнату я вдруг с ужасом заметила, что недалеко отвхода, в углу коридора, стояло странно неопределенное существо.Потом, вглядевшись, начала различать, что это былмужчина, огромноголовый, со страшным зобом и крошечнымиручками и ножками... Витька не боялась не только подходитьк нему, но и гладить его по головке. — Ты думаешь, чтоЖоржинька ничего не понимает? — радостно звенела она, —он даже Пушкина читает, правда, Жоржинька? — ...Пу-ккиин,- пробормотал Жорж".Все эти "второстепенные" люди, не есть ли они тот самыйнарод, который, ради которого, которому... Каким-то непонятнымобразом обходится Алла Кторова и без идеализацииего с одной стороны ("Сатира?" — литературоведческий голос),и без клеветы на него с другой стороны. ("Не почвенницали?" — социологический голос).Есть в ее книгах и интеллигент. Показан он в быту, безтипичных интеллигентских атрибутов. Алла Кторова приезжаетиз-за границы и встречается со своей бывшей подругой,очень известным доктором Ф."Флорка была так утомлена, что даже поцеловала меня как-то усталои тут же легла на диван-кровать.— Падай сюда, — сказала она. — Ну, вот, как видишь, живу.— А-ммм, — неприлично замычала я, а потом, как дура, прибавила.— Читаешь много?— Читаешь? Ах ты, жжо-нтик! — сразу видно, что ты с того света.Ты мозгой-то шевелишь? Ясно, что нет. Я и на работу, я и за харчами...Я, выпятив губки, кротко молчала......................................................................— Читать! Нет, это просто колоссально! Чтение твое у меня поперекпеченки, ясно?"Кто из бывших советских женщин не узнает себя в этомгорестном раздражении? Действующие лица книг Аллы Кторовойживут трудной жизнью, но рано или поздно все у нихкак-то устраивается. Некоторые из ее бывших подруг выбилисьв люди или вышли замуж, другие нашли свое счастьев том, что разошлись с мужьями. Есть так хорошо устроившиеся,что даже уговаривают своих детей съесть второе пи-рожное, сами при этом налегая на картошку, и почти у всехесть тонконогая заграничная мебель. Проблемы "ехать — неехать" у них нет, и они простодушно радуются своим успехами удачам, например, получению медали "За оборону Москвы".Эта радость описана с такой подлинностью, что на мгновениезабываешься и думаешь: "Что же это такое? Чему ярадуюсь вместе с этими пионерами? Ведь тут и до Детгиза,Тимура и самого Павлика Морозова недалеко!" Но, очевидно,внутренняя свобода в том и состоит, что не побояласьписательница вытащить звено даже такой метафорическойцепочки. Кстати, цепочка распадается довольно скоро. Как-тоочень ловко Алла Кторова дает понять, что не все благополучнов... Датском королевстве.Вот вскользь брошенное слово об очереди за мясом, но, заметьте,за лучшим, парным; вот несколько фраз о том, какстанцию метро Дворец Советов переименовали в Кропоткинскуюи теперь, видите ли, трудно описывать Москву такой,какой она была тридцать лет тому назад, а вот маленькийрассказик про то, как разрушили всего один памятник наВведенском кладбище. Никакого "анти", как никакого"про"."— Деточка, что ты такая смутная?— Т-а-а-к...— Да, кругом сумно..."Это из повести "Снежный человек" в книге "Экспонат молчащий".Но вернемся к последней книге. Маленькие люди,мизерные радости, убогие цели. И ведь было это когда-тов русской литературе, всегда было. И надежда была. На революцию,что ли? В общем, на будущее.Бедные люди Аллы Кторовой живут на территории страны,у которой и будущего уже нет. Это и не страна, а всего лишьвоображаемый дом с розовыми стеклами, который примерещилсяна закате. Подлинная русская история остановилась.Осталось только умирание.Уже на третьей странице книги мы читаем: "Эта необыкновеннаязагадочная болезнь — ностальгия по смерти". Через несколькостраниц: "И в Москве стояла не зима, а смерть Наполеона". Спустянемного: "Если вы хотите представить себе старую Россию, Россию-