Журнал "Продовольственная безопасность" №3

FISHERIES
ство по рыболовству совместно с
правительством Москвы в прошлом
году организовало фестиваль «Русская
рыба». Это правильная работа,
ее надо и дальше продолжать.
Активная экспансия импортеров
на рынке до введения санкций привела
к тому, что семга, форель в охлажденном
виде, сибас, дорадо, устрицы,
моллюски, рыба и морепродукты
премиум-класса были раскручены и
доступны даже для среднего класса.
Сейчас эти виды хотя и востребованы,
но очень дороги для широкого потребителя.
Они стали недоступными.
Есть проблемы и в части импортозамещения
массовой и более дешевой
пользование ресурсом – последние
шесть лет мы платим 15% ставки. Но
нигде в мире эти налоги не собираются.
Поэтому издержки у нас больше,
чем у иностранцев, и нам сложнее с
ними конкурировать. Единый сельхозналог
– тоже мера поддержки, но
у нее не такой широкий охват, потому
что она касается только малых и
средних предприятий численностью
до 300 человек. По итогам заседания
президиума Госсовета Президентом
Российской Федерации В. В. Путиным
даны поручения о проработке
вопросов по увеличению ставки сбора
за водные биоресурсы до 100% и
сохранению единого сельхозналога
же кредиты в зарубежных банках более
привлекательные, чем у нас. Такие
суда служат 10–15 лет, и рыбаки
получают свою прибыль. Но на Госсовете
нам сказали, что надо строить
флот на российских верфях… У нас
есть Объединенная судостроительная
корпорация (ОСК), которая заявляет,
что готова построить суда. Как
минимум называются шесть верфей
(в перспективе десять).
Но какова история Российской
Федерации, да и Советского Союза?
Мы никогда не строили крупнотоннажный
рыбопромысловый флот –
самый важный для отрасли. Мы строили
небольшие суда для работы в
рыбопродукции. Например, скумбрии
и селедки. В России сельдь очень популярна,
и общий объем ее потребления
составляет до 350–400 тыс. тонн.
Основные объемы этой рыбы до введения
эмбарго поставлялись из Атлантики.
Каждый год мы импортировали
где-то по 150 тыс. тонн. Сейчас
закрыли для импорта Норвегию и Исландию.
Фактически сегодня поставлять
нам селедку могут одни Фарерские
острова, но у них нет требуемых
нам объемов.
В условиях дефицита атлантической
сельди начался процесс импортозамещения:
вместо атлантической
на рынок поступает наша сельдь с
Дальнего Востока. Там вылавливается
порядка 250–300 тыс. тонн ежегодно,
и мы свободно можем заместить
недостающие объемы импорта.
Но транспортные мощности на них
не рассчитаны. Не хватает подвижного
состава, пропускной способности
портов. Если санкции останутся
еще года на два, то ситуация выправится.
В противном случае бизнес не
будет вкладывать деньги, не понимая,
насколько стабильны правила игры.
Хотел бы отметить, что меры государственной
поддержки в рыбодобывающей
отрасли почти не применяются.
Косвенно к ним можно отнести
льготную налоговую ставку сбора за
только для малого бизнеса, а также
градо- и поселкообразующих предприятий.
Так что издержки рыбаков
будут расти, что в свою очередь скажется
на цене на рыбу.
НОВЫЙ ФЛОТ ЗА 250 ЛЕТ
Рыбаков обвиняют в том, что они не
поддерживают идею обновления
флота. Это не совсем так. Мы прекрасно
понимаем, что флот строить
нужно. Другой вопрос, что это не просто
дорого, а очень дорого. По данным
Росстата, общая прибыль отрасли
в целом составляет 10–12 млрд
руб. в год. Если все эти деньги отправить
на судостроение, то можно построить
четыре-пять судов. Сегодня у
нас около 1800 судов. Даже если мы
повысим производительность труда,
оставим 1000 судов, то для создания
нового флота потребуется 250 лет. То
есть экономически сегодня бизнес не
в состоянии сам произвести обновление.
Нужны схемы финансирования,
которые позволят ему платить ежегодно
определенный процент по кредиту
на период срока окупаемости
судна. Он разный в зависимости от
объекта промысла – от 10 до 20 лет.
Но рыбу ловить надо. В итоге рыбаки
покупают подержанные иностранные
судна – они стоят в три-четыре
раза дешевле, чем новые. К тому
прибрежных водах, немножко среднетоннажных
судов. Да и это уже не
делается последние 15 лет. Раньше
верфи были в Прибалтике, в Николаеве,
много судов возводили в Германии,
прежней Югославии – было
такое международное разделение
труда. Когда Союз развалился, у нас
не осталось ничего. Поэтому, когда
нам говорят: «Заказывайте у нас,
иначе мы заберем у вас квоты», при
этом не предлагая ни проектов, ни
внятных условий финансирования, то
это выглядит по меньшей мере странно.
С учетом данных поручений Президента
эти вопросы, конечно, будут
решаться, но сроки массового строительства
судов на российских верфях
пока прогнозировать сложно.
ИЗНАНКА «КВОТ ПОД КИЛЬ»
Мы с удовольствием построим суда,
только предложите нормальную схему
их окупаемости. Потому что не
квотами же будут оплачиваться эти
суда. Квота – это что-то виртуальное.
В конечном итоге нужны деньги.
И на этом идет некая игра. Есть
Русская рыбопромышленная компания,
которая предложила свою схему
работы. Они говорят: «Дайте нам
300 тыс. тонн минтая, и мы построим
новые суда на российских верфях».
При этом, с одной стороны, непонят-
№ 3 (03), 2015 | FOOD SECURITY
113