М. А. Алданов. Загадка Толстого. Берлин. 1923 ... - TopReferat

Загадка Толстого 71дался русскому правительству. Это был первый лихач (джигит)и молодец во всей Чечне, а сделал подлость».Если, читая поэму Толстого, мы не только не чувствуемотвращения к подлости, а, напротив, любуемся необузданнымгероем Чечни, то это лишь означает, что Толстой —гениальный исторический романист и распоряжается симпатиямичитателя, как хочет, легко перенося его в атмосферукаких угодно этических понятий. Впрочем, раза двана протяжении повести автор нерешительно отмечает вХаджи-Мурате такие черты, которые и с точки зрениятолстовства ('оставляют моральный плюс. Так, например,па вечере у князя Воронцова, где «молодые и пе совсеммолодые женщины в одеждах, обнажавших и шеи, и руки,и груди, кружились в об’ятьях мужчин», Хаджи-Муратиспытывал чувство, близкое к отвращению. В данном случаекавказский джигит оказывается, повидимому, единомышленникомПозднышева; но, разумеется, только повидимому.С точки зрения «Крейцеровой Сонаты», восточноеузаконенное многоженство не хуже, но и не лучше, чемевропейское многоженство, черпающее силу в обычномправо; гарем не имеет больших преимуществ перед веселымдомом.В сущности, единственное, чем Толстой законно могвосхищаться в Хаджи-Мурате, это его простота, первобытныеи близкие к природе условия его обычной жизни,особенно подчеркнутые сопоставлением с роскошной празднойжнзпыо князей Воронцовых п петербургской придворнойзнати. Здесь Толстой лишний раз развил свою любимуютему, использованную в «Казаках», в «Анне Карениной»,в «Воскресепьи», в «Плодах Просвещенья». Однако,простота у Хаджи-Мурата дал cm не та, что у какогони будь старца Акима, который занимается чисткойям и о котором жена его Матрена говорит: «приехал намедни,так блевала, блевала... тьфу!» Когда Хаджи-Мурат во главе своей свиты в’езжает в русскую крепость,«на белогривом коне, в белой черкеске, в чалме на папахеи в отделанном золотом оружии», он менее всегопохож па старца Акима пли па опростившегося русского