М. А. Алданов. Загадка Толстого. Берлин. 1923 ... - TopReferat

Загадка Толстого 73ную позицию. В споре великого утописта с великим практикомон принужден оставаться нейтральным. Лев Николаевичжил среди первобытных людей; он любил кровнойлюбовью все первобытное, — бедную великорусскую избу,убогий шалаш башкира, стан кавказского казака, дымныйаул чеченца. Но идейной любви быть не могло: Толстойотлично видел, что не здесь надо искать нравственныйидеал человечества. В «Хаджи-Мурате» он не склоненидеализировать быт первобытных горцев в ущерб историческойистине. Как, например, ни мрачно описано в «Воскресении»современное уголовное «право» цивилизованныхнародов, это дитя противоестественного сочетаниянасилия с моралью, своеобразное судопроизводство горцевоставляет его далеко за собой. На заседании суда Ш а­миля, картину которого мы находим! в X IX главе «Хаджи-Мурата», «двух людей приговорили за воровство к огрублениюруки, одного к отрублению головы за убийство»; асыну Хаджи-Мурата, красавцу Ю суфу, Шамиль за изменуотца пригрозил выколоть глаза, так что несчастный юношатут же хотел покончить с собой. Простота оказываетсяхуже воровства и читателю несколько неожиданно приходитсяпожалеть о служителях столичного правосудия, которыеневинную Маслову осудили все-таки лишь на четырегода каторжных работ. По сравнению с шестью старикамиШамилева совета кажутся весьма безобидными они все: ивнушительный председатель с бакенбардами, непременножелавший поскорее окончить дело, чтобы поспеть к рыженькойКларе Васильевне, и сердитый член суда, оставленныйженой без обеда, и прокурор Вреде, который, проведяночь в доме разврата, на утро так хорошо говорил,грациозно извиваясь тонкой талией, о жгучих лучах печальногоявления разложения и о- доверчивом богатыреСадко, — Ферапонте Смелькове, — загипнотизированномМасловой при помощи таинственного свойства, в последнеевремя исследованного наукой, в особенности школойШарко.Да что правосудие! Вся жизнь Хаджи-Муратов естьотрицание толстовских принципов: здесь нет пепротивле-