От Камбоджи до Камчатки оставляем отпечатки

- И Юльку в этом грязном платье в садик повёл?
- Чё грязное-то?..
- Мам-мам, а дед не знает, что такое секс!
- Она у тебя, Ленка, такая умная стала. Пора ремешком поучить
по одному месту.
- Вас бы обоих ремешком пора!
- А меня за что? - закапризничала Юлька.
Елена не стала пояснять вердикт приговора, взяла дочь на руку,
отца под руку, и пошла троица с ружьем на женском плече в сторону
частной собственности, громко именуемой дачей.
ЗА НЭНЬКУ СТАРЭНЬКУ
Андрей Матвеевич Игнатьев узнал о смерти стародавнего друга
Петра Рыбася с опозданием.
- Не проводил, - сокрушаясь, кивал головой. - Попросил сына
в деревню свозить, а возвращаюсь... Эх! И вообще, два последних
года всё никак не мог к вам выбраться... Звонил и то редко...
Он приехал к Елене с бутылкой. С порога направился к большой
фотографии, что стояла на тумбочке. Друг был запечатлён в
полевых условиях. Притулившись к толстому стволу берёзы, стоял
большой, красивый, лет пятидесяти, молодой, с грибной корзинкой
в руке. Тут же на тумбочке лежала фотография могилы. В венках,
с крестом.
- Рядом с родителями похоронили?
- Только там хотел.
Сели за стол. Андрей Матвеевич - старик ещё крепкий. Сухой,
высокий.
- Убери, убери! - увидел на столе рюмки тонкого стекла. - Мы
с Петром эти фифочки не признавали. Рабоче-крестьянские давай...
- Мать покупала, - достала Лена гранёные рюмки, - я ещё в
школе училась. Штук сорок, с прицелом на свадьбы, похороны...
С пяток осталось.
- Эх, - наполнил Андрей Матвеевич рюмки, - Петро, бывало,
скажет: «Выпьем за нас и за нашу нэньку старэньку, шо учила нас
горилочку пить помаленьку». Ну, помянем...
Андрей Матвеевич вбросил в себя водку.