От Камбоджи до Камчатки оставляем отпечатки

смотрит - ботинки. И до того приглянулись деревенскому парню.
Светло-коричневые, подошва в палец толщиной, с рантами. Не ботинки,
а картинки...
Их 1-я гвардейская Краснознамённая танковая бригада шла на
острие клина. «Эх, ребята были! - вспоминал дед Петро однополчан. -
Цвет! Молодёжь необстрелянную не брали. С госпиталей многие.
Дрались соответственно. Преград не было!..»
Три танковых полка с автоматчиками на броне. Сзади дивизион
«катюш», дивизион противотанковой артиллерии, дивизион броневиков
с крупнокалиберными пулеметами. Сила! Задача: прорвать
фронт и сеять панику - круши! дави! сметай! - в тылу врага. Днём и
ночью больше шума и огня для неразберихи в немецком стане.
Петро - что в мирной жизни швец и жнец, что на войне по любому
хлебу, металлу и салу. Посади за руль машины - не растеряется, и
разведчик опытный, и радист лучший в бригаде. С этой специальности
начинал войну, рядом с радиостанцией закончил. Та, последняя,
на крытом газике была установлена, который за танком комбрига
неотвязно следовал для оперативной связи. Например, вдруг появилась
загвоздка продвижению в виде вражеской артиллерии. Через
Петро вызываются «катюши», они - «огонь!», и путь свободен. Или
въезжает колонна в лес. Сосны громадные, а на ветвях «кукушки»,
которые по нашим автоматчикам, что на броне танков, как давай поливать.
«Броневики вперед!» - передаёт Петро приказ командира.
Те выдвинулись и айда крупнокалиберными счетверёнными пулемётами
по «кукующим» фрицам. Лес, как косой, вместе с «птичьими
гнёздами» срезали и дальше...
«В сорок четвёртом, ещё в Польше, - рассказывал дед Петро, -
нас начали готовить для взятия Германии. “Вы оккупационная
армия!” - говорили. Офицеров, как жрать правильно, обучали.
С деревень многие - вилок в глаза не видели, какие там салфетки и
ножи за обедом. Гоняли, как платком рот вытирать, вилку держать
и другим застольным выкрутасам. Почище, чем политзанятия.
А установка на бой: можешь на танке ломануть не по дороге, а по
дому - круши его, вали, дави, но после боя - пуговицу мирного населения
не тронь».
Петро не удержался... В тот январский день сорок пятого они углубились
в немецкий тыл на сто пятьдесят километров. Где-то под вечер
в городок зашли. Остановилась колонна на пять минут, Петро забежал