От Камбоджи до Камчатки оставляем отпечатки

пути, посмотрел: дверь не закрывается! И ножом тесала, и молотком
била...
- Ладно, - скажет Иван, - завтра погляжу, сегодня боюсь, кабы
молоко не скисло!
В другой деревне тоже бабы без мужиков бедствуют. У той крыша
прохудилась, у этой печь дымит.
У Ивана трудовой день не такой уж напряжённый, есть возможность
выкроить время, подсобить землячкам.
Заборы поправляет, гвозди забивает, стёкла вставляет, крыши
чинит. Женщины, конечно, рады-радёшеньки отблагодарить. Закончит
дело, глядь - четвертинка на столе, яишенка...
Лошадь выделили фронтовику понятливую. Если в своей деревне
кучер про неё забудет - сама дорогу в конюшню к конюху найдёт.
В чужой деревне и в оглоблях переночует.
Хуже фронтовику с женой. Та, в отличие от тягловой скотины,
ругалась в недоезжающих до дома случаях.
Затарахтит, как автомат на фронте:
- Тра-та-та-та-та-та!
Аж голова заболит у Ивана.
- Колесо у меня сломалось.
- А оглобля не сломалась? Через день да каждый день «колесо»
у него...
Проходит год, второй... Ездит Иван по отведённому разнарядкой
маршруту, добавляет в молочные реки страны свой ручеёк.
Вдруг, глядь, дыбает по улице рыжий подсолнушек. В другой деревне
тоже сидит на завалинке подобное по расцветке создание...
И в третьей с четвёртой вместе цветут яркой масти детки...
Стал возить полные карманы конфет.
- Как зовут?
- Наденька.
- На, родненькая.
- Как зовут?
- Саша.
- На, дорогой!
Женщины требовательнее стали:
- Крыльцо поправь! Поросёнка заколи! Огород вспаши!
И жена автоматными очередями тарахтеть перестала. Махнула
рукой.