От Камбоджи до Камчатки оставляем отпечатки

не думать об угрозах. Только они из головы не выходили. Квартира на
первом этаже, решётки на окнах смех - дёрни посильнее, и вылетят.
Пошла к батюшке Александру просить благословение на исповедь
и причастие. Он говорит: «Вы должны прежде всего примириться
со всеми, с кем в ссоре, это обязательное условие... Постарайтесь
вспомнить всех». Зачем стараться - в крупной ссоре была
со свекровью. Та жила в селе, в котором, кстати, Валеру и похоронили.
Свекровь, женщина категоричная, считала - невестка виновата
в гибели сына. И никто больше. Её любовник, а кто больше, убил.
Кому ещё-то мог мешать её Валера? Он муху не обидит, не только
что... Невестка где работает? В культуре. Там прелюбодейник на
прелюбодейнике. Людка - девка видная, хахаль обязательно есть,
вот и надумал убрать помеху-мужа. Когда соседки свекрови, вернувшись
из города, доложили, что видели Людмилу Ивановну в церкви,
свекровь окончательно утвердилась в мысли: «Раз Людка в церковь
пошла, никогда этого за ней не замечалось, значит, точно рыльце в
пушку - виноватой себя чувствует».
Людмила Ивановна приехала к свекрови просить прощения,
мол, собралась на причастие, простите ради Бога меня. Свекровь
взвилась: «Нет тебе моего прощения! Валера из-за тебя жуткую
смерть принял! А ты тут змеёй в душу ко мне вползти норовишь...»
Людмила Ивановна пыталась сказать, что Валера куда-то вляпался,
а сейчас с неё двадцать тысяч долларов требуют, грозят детей убить.
Свекровь ничего слушать не хотела: «Детей-то хотя бы не впутывала
в свои делишки!» Выпроводила Людмилу Ивановну: «Вот тебе, дорогуша,
Бог, а вот порог! Иди с глаз моих долой!» Да через пару дней
сама примчалась. К ней приехали на крутом джипе крутые ребята:
«Бабушка, ваш сынок нам должен бабки! Надо отдавать, а то ведь
красного петуха пустить можем! Домик-то у вас ничего!»
Свекровь перепугалась так, что сама у невестки запросила прощения:
«Люда, прости меня, дуру старую!»
Людмила Ивановна выполнила батюшкин наказ, примирилась
со всеми, подготовилась к исповеди, на вечерней службе под епитрахилью
поплакала, покаялась, допустил её батюшка Александр
к причастию. Вернулась домой, а под дверями гости. Такие, что не
выставишь. Да и не хотелось выставлять, чувствовала себя после
исповеди, будто экзамен, которого страшно боялась, сдала. Гости
с бутылкой. Так Людмиле Ивановне захотелось выпить, будто