Илья КАБАКОВ. <strong>ТЕКСТЫ</strong>и теперь очевидно, что их неизбежно объединит эта единая историческаясудьба, то нам остается лишь обеспечить их мирное сосуществованиев нашей общей современности. Ведь и современность – этомаленькая часть большой истории. И не выиграем ли мы только оттого, что будем стараться смотреть на живую, бурлящую современностьв перспективе отстоявшейся и все расставившей, наконец, посвоим местам, истории.«Литературная газета» 1985500
<strong>ДРУГИЕ</strong> <strong>ТЕКСТЫ</strong>ХУДОЖНИК-ПЕРСОНАЖсвоем предисловии к выставке у Н. Алексеева (кажется, в 1983В году, где участвовали Н. Алексеев, К. Звездочетов и др.) СвенГундлах впервые (для меня во всяком случае) выдвинул соображениео том, что картины, представленные на выставке, сделаны несамими художниками, а «художниками-персонажами» * . Сам автор– художник – только вы думывает этого персонажа, а уже сами произведения,как «вещи», из готавливаются этим, в свой черед созданнымперсонажем.Идея, взятая сама по себе, как будто не новая. В литературе онауже существует и прекрасно разработана уже Бог знает сколько времени(«фальшивый рассказчик», найденные «чужие» рукописи, рассказысамого «героя» и т. п.).Почему же, насколько я знаю, эта идея возникла совсем недавнов нашем «изобразительном» мире и (опять насколько я знаю) именноу нас, здесь?Во-первых, о том, почему правдоподобна версия, что подобноепоявле ние «художника-персонажа» оказалось возможным «у нас».Мне кажется, это произошло оттого, что будучи включенным в единыйи непрерывный художественный процесс, где одно направлениесменяет другое, художник (не «персонаж», а настоящий реальныйхудожник) просто не нуж дается в подобном расслоении, раздвоениисамого себя хотя бы просто ради того, чтобы полнее, до конца включитьсяи участвовать в реализации этого направления, или, что ещеболее вероятно, своего неповторимого «Я». Разумеется, речь идето художнике «там», на Западе (где я никогда не был). На «Востоке»,в свой черед, это расслое ние кажется мало вероятным из-за жесткойвключенности сознания художника, его «Я» в традиционные и «абсолютные»системы, изнутри и снаружи строго определяющие егодеятельность (там я тоже никогда не был).Почему же, повторяю, это оказалось возможным «здесь», и,что еще более важно, «сейчас»? (Разумеется, речь идет, как всегда,* Более всего это подходит к объяснению искусства Кости Звездочетова.501