ДРУГИЕ ТЕКСТЫ - Московский концептуализм

ДРУГИЕ ТЕКСТЫПосле переезда на Запад (я называю для себя это «командировкой»,так это психически выглядит более комфортабельно и сохраняетвнутреннюю дистанцию от места, где ты, возможно, останешьсядо самой смерти – кстати, большое количество художников имузыкантов выезжали на Запад по подобной «командировке» и этоуже традиция) я столкнулся с удивительной двойственностью в том,о чем я начал свою речь. Да, я не в чем не ошибся: вокруг меня былата самая культура, о которой я читал, мечтал и видел в своем воображении,и она была во всем – и в великих музеях, в архитектуре,в классическом авангарде и в сегодняшнем современном искусстве –все было этой культурой. Но, как ни странно, не в самих людях, нев, так сказать, субъектах, которые «действуют» сегодня в этой Культуре.Самое сильное мое впечатление здесь – это разрыв между результатомдействия и субъектом действия. В разговорах и в самихлюдях – художниках и критиках – я встречал глубокий пессимизм,отчужденность и, как правило, какое-то странное равнодушиек моей божественной незнакомке, госпоже Культуре, которая мневиделась здесь за каждым углом и сверкающее присутствие и дыханиекоторой ощущал я совсем рядом.Лучше всего это описать сравнением психологии бастарда илисироты с детьми законными. В детстве я жил все время в общежитии,т. е. попросту в детском доме, но часто бывал по воскресеньям вдоме моего приятеля по школе, у которого была вполне благополучнаясемья, «нормальный семейный дом» – отец, мать, две сестры.Надо было видеть, как вел себя этот законный сын дома, когда приходилиз школы, как оскорблял мать, как переворачивал тарелкиво время обеда, проливая все на скатерть, как с откровенной злобойрассказывал о своих родителях и о своем надоевшем ему доме –а я видел совсем другую картину: ряды книг в огромной библиотеке,прекрасный обед, милую интеллигентную женщину – и думал:вот бы мне такой дом и таких родителей! Так и здесь в каждом почтибез исключения артисте я видел желание побольней лягнуть то,что вокруг него, повалить еще одну скульптуру, разбить еще однутарелку об стену – все это, понятно, я говорю в переносном смысле.Но в жизни семьи, о которой я вспомнил, я видел и другое, глубокоменя поразившее. После очередного приступа моего приятеля, по-563