Станиславский на репетиции

роли, то-есть смотреть на роль сбоку, копировать ее. Работая
по системе, вы будете действовать верно и хорошо или верно и
плохо, но вы не будете верно наигрывать, как, скажем, Коклен.
Верно наигрывать — это очень трудное искусство. Оно требует
много времени, старания, терпения, отчеканенности, чего
мы НС можем и не любим делать. Пожалуй, это и хорошо, так
как искусство Коклена поражает только в то время, когда его
смотришь, а искусство Ермоловой входит в жизнь, в душу.
Станиславский побуждал актеров и учил умению непосредственно,
каждый раз по-новому воспринимать сценические события.
М ои метод это уметь заманить себя на сегодняшнее
ощущение. Я сегодня здесь, сейчас буду действовать, буду,
окажем, шельмовать Чичикова, арестовывать его и т. д. Вас похвалили
за кусок роли, за жест, за интонацию. Н е дорожите
ими, не берегите их, меняйте на более интересное во избежание
штампа. Берите губку и стирайте.
Н ельзя сказать, чтобы Станиславский в своих последних занятиях
с нами внес что-то совершенно новое, противоположное
всем предшествующим положениям его систеглы, и из описания
репетиций Тартю фа это будет видно. Н о сейчас метод Станиславского
получил большую завершенность, бб’льшую конкретность,
выразившуюся в определении его как «метода физических
действий».
М ы знаем, что на всем протяжении своей деятельности С таниславский
в своей системе искал разные точки опоры то в одном,
то в другом ее качестве: это был или ритм, или мысль, или
задача и т. д.
Сейчас для него вся основа системы сводилась к физическому
действию, и он старался отогнать все, что могло затемнить,
смазать это понятие. К огда кто-нибудь из нас напоминал
ему о более ранних его приемах, он просто наивно притворялся,
что не понимает, о чем идет речь. Так, однажды кто-то
задал ему вопрос:
— Какая в этой сцене природа состояния?
Константин С е р А в и ч сделал удивленное лицо и спросил:
— Как природа Ж стояния? А ... что это такое? Я этого никогда
не слышал...
Это была неправда. В свое время этот термин был пущен в
обращение самим Станиславским. Однако в данном случае ои
ему мешал сосредоточить наше внимание и направить его в желательное
русло. О н боялся всяких оглядок назад, могущих
тормозить его движение к цели.
Когда одна из актрис сказала ему, что у нее сохранились
подробные записи всех его репетиций, в которых она участвова-
134