Том 69 Книга 2. Лев Толстой.

142 ТОЛСТОЙ В П О С Л Е Д Н Е Е Д Е С Я Т И Л Е Т И Е Ж И ЗН И
правду власть предержащим, заступаться за обиженного и оскорбленного, будить
совесть у обидчика» (запись от 12 декабря 1901 г.).
Однако критическая позиция Сухотина то отношению к самодержавию не выходила
за пределы скрытой, пассивной и не очень-то стойкой оппозиционности. Он
осуждал М, А. Стаховича, одного из основателей «Союза 17 октября»,— партии
крупных помещиков и буржуазии — за его верноподданнические речи, но в качестве
депутата I Государственной думы сам примыкал к этой партии, хотя и не считал себя
«правоверным октябристом». Его обличительные суждения о самодержавии, его критика
социальных порядков в стране явственно ограничивались классовой дворянско-помещичьей
позицией. Наблюдая за «разгорающимся пожаром» революции 1905 г., Сухотин
понимал, что власти традиционной политикой насилия и произвола не только
не могли «потушить» этот пожар, но еще больше разжигали его. В его статьях «Страшно»
и «Кто ты?», оставшихся, по-видимому, в рукописях, чувствуется растерянность
и опасение оказаться «беззащитным против рабочих волнений в городах» и «аграрных
беспорядков в деревне» (ЦГАЛИ,ф. 508, оп. 4, ед. хр. 1—2 ).В революционный 1905 год
Сухотин стремился в Ясную Поляну не только потому, что она была «санаторией» для
его души, как он пишет в дневнике, но и потому, что от Ясной Поляны «Тула близко,
т. е. все-таки кое-какие власти, кое-какие войска и грозные для ошалелых мужицких
голов казаки» (запись от 6 декабря 1905 г.). Сухотин считал, что крестьяне «безо^
всякого права» захватывают «земли и усадьбы помещиков» (запись от 4 ноября 1905 г.).
Толки о малоземельекрестьянказалисьемупреувеличенными.Основную причину волнений
в деревне, вслед за официальной пропагандойон склонен был усматривать не в малоземелье
и не в гнете других многочисленных пережитков крепостничества, а в том, что
крестьян подстрекают «левые партии»: их пропаганда нашла «благоприятную почву
в русском мужике», «жадном на землю». Признавая необходимость разрешения аграрного
вопроса («не предвижу возможности, и остаться при зЬаЬиз дио»—дневниковая
запись от 1 июня 1906 г.), Сухотин вместе с тем находил положение «безвыходным»,
так как «принудительное отчуждение» земли у помещиков приведет, по его
мнению, лишь к «разорению государства, голоду», «понижению культуры» и не
успокоит крестьян.
Сухотину был непонятен и глубоко чужд «мужицкий демократизм» Толстого:
«Я живу здесь тяжелой, нерадостной жизнью,— читаем в дневниковой записи Сухотина,
сделанной в его имении Кочеты 25 июня 1906 г.— Я постоянно сталкиваюсь с мужиками,
этими мудрыми и хорошими людьми, по словам Л. Н ., которым мы. баре, а затем
горожане, полицейские, министры и цари мешаем устроить хорошую, мудрую
жизнь! Я с ними сталкиваюсь и на себе испытываю все их озлобление, всю их узкость,
недальновидность, всю их завистливость, недоверчивость, непорядочность, плутовство,
все их нахальство, постоянно сменяющееся подлой и деланной приниженностью».
Статьи Толстого, содержащие отрицание всех основ помещичье-капиталистического
общественного строя, были Сухотину не просто неприятны, но вызывали с его стороны
плохо замаскированное чувство враждебности. Написанный в 1910 г. очерк
«Сон», являющийся едва ли не самым сильным из всего, написанного Толстым против
земельной собственности, Сухотин в своем дневнике назвал «плохим», потому что в нем
Толстой признавал права крестьян на всю помещичью землю и на все имущество в
усадьбах, созданное теми же крестьянами и рабочими.
Всякое «полевение» Толстого было Сухотину не по душе. Не понимая, что «левое»
направление Толстого неизбежно вытекало из всего его миросозерцания и проявилось
уже в 1879 г. в статье «Церковь и государство», т. е. в первой статье, написанной после
происшедшего в его мировоззрении перелома, Сухотин наивно объяснял всякое замеченное
им «полевение» Толстого влиянием или «давлением» Черткова. Так, например,
28 августа 1908 г, Сухотин записывает в дневнике: «А это за последнее время подчеркнутое
выражение сочувствия со стороны Льва Николаевича революционерам, от которых,
в сущности, он стоит много дальше, чем от Столыпина, тоже дело рук Черткова». Не
говоря уже обо всем творчестве Толстого, ответом на эти домыслы Сухотина о причинах
сочувственного отношения Толстого к революционерам могла бы быть и одна дневниковая
запись, сделанная Толстым в имении того же Сухотина 11 июня 1909 г.: «Мучи­