Том 69 Книга 2. Лев Толстой.

О «Ю БИ Л ЕЙ Н О М » С О Б РА Н И И С О Ч И Н Е Н И Й ТОЛСТОГО 465
над ними. Вместе с тем, как бы ни были существенны отмеченные погрешности
в публикации рукописных вариантов, они ни в какой степени не
снимают огромной заелуги Юбилейного издания, включившего в научный
обиход сотни печатных листов неизвестных художественных текстов
Толстого.
4
К каждому художественному произведению даны комментарии, состоящие
из двух частей: 1) история писания и печатания, 2) описание рукописей.
Обе части тесно связаны между собой, и такой характер комментария
правилен, потому что разбор рукописного фонда только и дает возможность
установить последовательность развития произведения. «История
писания» разумелась Редакторским комитетом не в смысле внешней
канвы работы, отраженной в дневниковых записях и переписке Толстого,
а как «изучение хода работы автора над текстом в исторической последовательности
отдельных моментов этой работы» (цит. дополнения к инструкции.
Рукопись).
Несмотря на сходную форму комментария, имеется существенная разница
в содержании его по томам. Она заметна в первых же книгах. В т. 1
«История писания» «Детства» ограничена приведением свидетельств самого
Толстого — из дневников и писем — об его работе над «Детством».
Так и сказано после перечисления: «На этом кончаются записи в дневнике
о работе над „Детством"». Этим ограничивается история писания, помещенная
в т. 1. Таков был первый опыт. Он казался тогда удовлетворительным,
но теперь нельзя не пожалеть, что редактор М. А. Цявловский обошел непростой
вопрос о степени автобиографичности трилогии, тем более, что
некоторые склонны рассматривать «Детство» как автобиографическую повесть.
Нет в комментарии т. 1 ни слова о прототипах; этот вопрос редактор
предоставил решать биографам и исследователям. Потому, очевидно,
не коснувшись этого вопроса в своих комментариях, М. А. Цявловский
в те же юбилейные дни 1928 г. публикует в «Огоньке» интересную
статью, посвященную прототипам в трилогии.
Следующим после «Детства» вышел т. 6, отведенный «Казакам» (1929).
Редактор А. Е. Грузинский, склонный не к «академической» строгости, а
к свободным литературным обобщениям, придал комментарию к «Казакам»
не столько текстологический, сколько литературоведческий характер.
Он не только цитировал документы, но и делал экскурсы в область
тех настроений, которые, по его убеждению, владели Толстым в период
писания повести. Отмечая, что первые варианты «Казаков» были написаны
в стихотворной форме четырехстопного хорея, рифмованного через
строку, редактор пространно рассуждает о том, «почему творческая работа
сразу пошла по столь непривычному и несвойственному для Толсто^
го руслу, как стихи». Он стремится доказать, что стихотворная форма
«очевидно подсказывалась невольно самим характером кавказских впечатлений»
и «чуждость гению Толстого метрической формы должна была
быстро заставить его перейти к прозе» (т. 6, с. 276, 277). Эти размышления
выходят далеко за пределы комментария и случайны в Юбилейном издании.
После т. 6 вышел т. 2 («Отрочество»; «Юность»; редактор М. А. Цявловский).
В комментарии выдержан тот же принцип, что и в т. 1.
Т. 3 (кавказские рассказы, «Записки маркера», «Метель», «Два гусара»)
издан под редакцией Н. М. Мендельсона и С. Л. Толстого. Впервые в этом
томе поставлен вопрос о прототипах. Вероятно, С. Л. Толстой, издавна
интересовавшийся этой проблемой, ввел ее в Юбилейное издание, что значительно
обогатило комментарии, и сопоставление художественных образов
с жизнью не осталось случайным эпизодом, введенным только в
3 0 К нига вторая