Том 69 Книга 2. Лев Толстой.

И З Д Н Е В Н И К А М. С. СУ Х О ТИ Н А 167
нем учителе мягко и любовно 57 В «Курьере» напечатано маленькое
сообщение о том, что Л . Н. опасно занемог. Но, говорят, «Курьер» подцензурный,
а вот ни одна большая бесцензурная газета до сих пор не
осмелилась напечатать хоть ничтожную заметку о болезни «великого писателя
земли русской» < ...)
6 февраля. Хорошо,.если я ошибаюсь, но, по-моему, прогностика в болезни
Л. Н. утешительнее не становится. Ночь провел нехорошо, не спал,
томился, а теперь днем стали делаться боли в груди. Доктор Волков говорит,
что это совсем не похоже на грудную жабу. Хорошо, если он прав.
Дух у Л. Н. не тот, что был эти дни. Стал снова поговаривать о смерти. Сказал
сегодня ночью доктору Альтшуллеру: «А хороша эта болезнь, хороша
тем, что длительна и дает время ко смерти приготовиться». На слова
доктора, что дело не к тому идет, Л. Н. возразил: «Это по-вашему докторскому
так, а я чувствую, к чему дело идет» < ...)
Сейчас вечером доктора решили, что начался кризис. Сегодня, завтра
очень важные дни. Л. Н. это сознает и говорит: «Я чувствую, что теперь я
балансирую»
В газетах стали мелькать краткие и робкие сообщения1 о болезни
Л. Н-ча. Сипягин ли смилостивился и разрешил, или иные газеты осмелели
и на свой страх так поступили — неизвестно.
7 февраля. < ...) Л. Н. слаб. Сказал сегодня Альтшуллеру: Что
вы со мной ни делайте, а я умру». Спрашивал я Альтшуллера, каково
его мнение, боится ли умереть Л. Н. или нет? Его ответ совпал вполне
с тем, что я думал. Сначала во время припадка грудной жабы и
после нее Л. Н . боялся смерти и жалел жизнь; когда началось воспаление
легких, Л . Н . и смерти перестал бояться и жизнь перестал жалеть;
после того, как оказалось улучшение и Л. Н. убедился, что
он не умирает, он стал снова жалеть жизнь, но смертй, кажется, не
боится.
8 февраля. Опять у верующих в исцеление Л. Н. явилась надежда.
Сегодня Л . Н . настолько бодр, что продиктовал Маше целое предисловие
к своим «Памяткам», которые он послал Черткову для напечатания 58,
а потом просматривал журналы и газеты < ...)
9 февраля. Кончилось дело павловцев 59. Не только слушалось оно при
закрытых дверях, но в нарушение всяких законов по высочайшему
повелению даже объявление приговора было произведено при закрытых
дверях < ...) Но как всегда, чем больше секретничаешь, тем больше распространится
секрет. Л. Н . уже получил письмо от кого-то, который все
интересное узнал и от подсудимых, остававшихся на свободе, и от свидетелей.
Поведение суда было возмутительное. Приговор читался так
скоро и неявственно, что записать что-либо было невозможно, а в просьбе
снять копию с решения было отказано защитникам. Защитников осталось,
кажется, двое, так как между окончанием судоговорения и приговором
устроили два дня антракта, так что все далеко живущие защитники разъехались,
поручив двум присутствовать при объявлении приговора. Но
этим двум (в письме почему-то упоминается один) председатель сделал
двукратное предостережение не телеграфировать своим товарищам о решении
суда. Многие приговорены к каторге.
Я все думаю о том, как разнокалиберна та группа родных и друзей,
которая окружает Л. Н ., разнокалиберна и по настроению, и по любви
к нему, и по проявляемой заботливости, и по своим душевным достоинствам.
Я уже не раз замечал, что у постели тяжелобольного с особою рельефностью
выступают иные свойства человека, в другое время более бледно
очерчиваемые. Полное отсутствие серьезности в такие трудные дни. Самолюбие,
эгоизм, зависть, раздражительность, желание выставить себя вперед
и порисоваться, а также желание руководить другими, особенно ве йоппег