Том 69 Книга 2. Лев Толстой.

284 Д О Ч Ь ТОЛСТОГО О Б ЕГО У Х О Д Е И СМ ЕРТИ
Вдруг он энергично поднимается, садится и ясным, сильным голосом
говорит: «Только одно советую вам помнить: есть много людей на свете,
кроме Льва Толстого, а вы все смотрите на одного Льва».
Последние слова он произносит тише и падает на подушку. 6 ноября,
накануне смерти, он позвал: «Сереша!» и когда тот подошел, он тихим
голосом с большим усилием сказал:
«Сережа! Я люблю истину... Очень... люблю истину»120. Это были его
последние слова.
Будучи еще совсем молодым человеком, он гордо объявил, что его герой,
которого он любит всеми силами своей души, это —Истина. И до того
дня, когда он слабеющим голосом сказал своему старшему сыну, своему
«истинному другу», что он любил Истину, он никогда не изменял этой
Истине. «Узнаете Истину, и Истина сделает вас свободными» . Он это знал
и служил Истине до смерти.
В 10 часов вечера того же дня Сергей пришел к нам в вагон и сказал,
что дело плохо. Мы не знали, следует ли предупредить мать. Каждый высказал
свое мнение, и мы решили сперва удостовериться, каково состояние
отца, и в зависимости от обстоятельств звать или не звать ее. Н о не
успели мы с Сергеем дойти до домика, где лежал отец, как заметили, что
мать идет за нами. Мы вошли. Отец был без сознания. Доктора сказали,
что это конец. Мать подошла, села в его изголовье, наклонясь над ним,
стала шептать ему нежные слова, прощаться с ним, просить простить ей
все, в чем была перед ним виновата. Несколько глубоких вздохов были
ей единственным ответом.
Так в уединенном уголке Рязанской губернии, в домике начальника
станции, оказавшего ему приют, умер мой отец. Я сознательно говорю:
мой отец, так как я писала только как дочь. Великий писатель Толстой
принадлежит мне не более, чем всем другим. Что до меня, то я просто хотела
рассказать об этих двух дорогих мне людях, об их любви, об их страданиях
и радостях, одним словом, об их жизни — то, что я считаю скромной
правдой.
Моя мать пережила отца на 9 лет. Она умерла в Ясной Поляне в ноябре
1919 г. и так же, как ее муж, от воспаления легких. Она умерла, окруженная
детьми и внуками. К ее радости, дочь Александра, с которой у
нее раньше были такие глубокие разногласия, с исключительной нежностью
ухаживала за ней до самого конца. Она сознавала, что умирает. Покорно
ждала смерти и приняла ее смиренно. За последние годы она успокоилась.
То, о чем мечтал для нее муж, частично исполнилось, с ней произошло
превращение, за которое он готов был пожертвовать своей славой.
Теперь ей стали менее чужды мировоззрения нашего отца. Она стала вегетарианкой.
Она была добра к окружающим. Но она сохранила одну слабость:
ее страшила мысль, что о ней будут писать и говорить, когда ее не
станет, она боялась за свою репутацию. Вот почему она не пропускала случая
оправдаться в своих словах и поступках. Она ничем не пренебрегала,
лишь бы защитить себя, желая заранее отклонить удары, которые, она
знала, будут нанесены ей впоследствии. И она знала—кем. В последний период
жизни она часто говорила о своем покойном маленьком сыне и о
своем муже. Она сказала мне однажды, что постоянно думает о нашем отце,
и добавила: «Я плохо жила с ним, и это меня мучает...».
Такова в основном жизнь этих двух людей, столь же связанных взаимной
любовью, сколь и разобщенных в своих стремлениях. Бесконечно близкие
друг другу и в то же время бесконечно далекие. Еще один пример извечной
борьбы между величием духа и властью плоти.
И кто возьмет на себя смелость указать виновного? Разве может дух
отказаться от защиты своей свободы?.