Том 69 Книга 2. Лев Толстой.

П О Л И Т И Ч ЕС К А Я Б О Р Ь Б А В О К РУ Г СМ ЕРТИ ТОЛСТОГО 355-
плохого и мало удач, пусть дело идет медленно, но только бы видеть, что
мы идем вперед, что общество начинает вылезать из реакции...
ЦГИАМ, ф. ДП, оп. 265, 1910 г., д. 463, л. 53. Перлюстрационная выписка*
(дается в сокращении).
19
ПИСЬМО НЕИЗВЕСТНОГО С ПОДПИСЬЮ «СУПРУГ» к 3. Н. БАКОВОЙГ
(В ОДЕССУ) С ПРИЛОЖЕНИЕМ КОПИИ ПИСЬМА ЛЕОНИДА АНДРЕЕВА
Петербург. 12 ноября 1910 г_
Настроение растет и крепнет,— как хорошо! Я, точно чайка, купаюсь
во всех этих известиях. Хорошо и радостно! Дай бог, чтобы спячка, нагнанная
отвратительной реакцией, пришла к концу, и все зажило так»
как в 1905 г. Умереть не будет жаль за светлое и хорошее,— своя жизнь
не удалась, так поработаем для других. Во мне трепещет каждый
нерв. Вот так, я понимаю, жить. Пусть все спавшие душой воспрянут,
подымут голову и с поднятой головой заявят, что не желают быть скотами...
Настроение, в городе очень приподнятое — пахнет грозой...
Хорошо!
Правительство потребовало от устраивающих заседания и лекции
в память Толстого ни звука о правительстве, о Св. синоде и их отношении
к Толстому и его отношении к ним. Назначенные лекции ими совсем отменяются
или идут с полицией и жандармами, и за каждое слово — вас
в участок... Посыпался ряд отказов37: Венгеров не хочет говорить, Мережковский
38, Леонид Андреев — тоже. Он возмутился и написал отказ,
который я вам посылаю, а вы передайте Н ик... и Детенышу, он же в университет.
Везде будет пущен этот отказ, но в газетах его не напечатают
по нынешним временам 39.
«Я считаю для себя за честь приглашение участвовать в публичном
собрании, посвященном памяти Л ьва Николаевича Толстого. Но давая
согласие на выступление в качестве одного из ораторов, я не предвидел
той совершенно недопустимой обстановки, при которой означенное собрание
состоится.
При тех условиях:
что на улицах происходит избиение молодежи, желающей выразить
свое уважение и благодарность к почившему учителю; что на предполагаемом
собрании речи вводятся в крайне узкие рамки: ораторы обязуются:
не говорить ни о Синоде, ни об отношении Л ьва Николаевича к правительству,
ни о его протесте против смертной казни, ни о всем том, следовательно,
что составляет общественную сторону деятельности усопшего;
что воспрещается возглашать Толстому вечную память;
что ответственность за сказанное падает не на сказавшего, как это должно
быть, а на распорядителя вечера М. Ковалевского, чем внутренняя*
связанность ораторов возводится почти в прямую невозможность говорить
искренно и прямо,— от участия в вечере 13 ноября40 я отказываюсь.
Глубоко убежден, что в этом случае я только следую заветам великого-
Толстого, который требовал от людей во всех обстоятельствах их жизни
прямоты и правды. Не может быть прямоты и правды там, где искренняя
и наиболее горячая любовь к почившему натыкается на обнаженную
шашку жандарма, а вдохновение ораторов сводится в узенький рукав
дозволенного полицией красноречия. Леонид Андреев. 12. но