Том 69 Книга 2. Лев Толстой.

И З Д Н Е В Н И К А М. С. СУХОТИНА 175
не только с целью укрепить себя, а потому,что его тянет двигаться. Вместе
с тем он много и пишет и читает, и если не всем, то во всяком случае
многим интересуется. Но вот что мне приходится отметить: ко Л. Н-у интерес
общества стал охладевать. Это я уже стал замечать в Европе.
В Ясной Поляне это мне виднее: меньше посетителей; не только количественно,
ной качество адресуемых ему писем понизилось. Не знаю, замечает
ли он это или нет. Но что он начинает признавать, так это то, что
всякие общественные, религиозные, политические перевороты еще далеки
до осуществления. Он видит, что строй существующий государственный и
религиозный цепко держится за жизнь. Помню, как еще недавно Л. Н.
придавал решающее и преувеличенное значение даже всякому единичному
отказу от военной службы, о чем торопились сообщать ему его наивные
друзья; православие, по его мнению, могло быть исповедываемо одними
болванами; самодержавие должно было будто бы уступить под напорол!
общественного мнения; национализация земли являлась назревшей реф
ормой.Н апр(отив), теперь не то. Об иных надеждах он прямо говорит как
о чем-то неосуществимом, о других он просто молчит, очевидно, слишком
болея сердцем от мысли, что мир еще долго будет во зле лежать.
27 октября. В нынешнем году я уже несколько раз был в Ясной.
С каждым разом я все более и более удивляюсь здоровью и силе Л. Н.
Он все молодеет» свежеет, крепнет. Об его прежних смертельных болезнях
и помину нет, В этот приезд меня поразила его походка. Он снова приобрел
свою моложавую, быструю, бодрую походку, очень своеобразную,
с вывертом носков наружу. Старость выражается только в увеличивающейся
сутуловатости с характерным приподнятием левого плеча (не от писания
ли?). Горячо и много пишет. Как-то меньше его интересуют религиозные
вопросы. Все больше и больше захватывают его заброшенные им
на время интересы художественные. Может быть, он сознаёт, что он сказал
все, что мог, по части религии и что за последнее время он только повторялся
и пережевывал старое. Область же искусства для человека гораздо
шире, чем область религии. В последней области человек постоянно натыкается
на запертые двери, за которыми запрятано неизвестное, а главное
недоступное. Теперь Л. Н. пишет о Шекспире 82. Я еще этого произведения
не читал, но боюсь, что оно будет слишком парадоксально. Развенчивать
мировых гениев надо с большой осторожностью. Пожалуй, в некоторых
отношениях развенчивать царей, считавшихся великими, дается
легче. По крайней мере история с совершившимся фактом последнего рода
легко примиряется.
На днях здесь был Александр Сергеевич Бутурлин 83. Это знаток по
революционным вопросам. На своей спине он перенес многое за свое
пристрастие к делу революции. Три года просидел в одиночном заключении.
К тому же человек вдумчивый и на редкость образованный. Так вот
этот Бутурлин говорил, что он человек очень счастливый; что он всегда
получает то, о чем мечтает; что он всю свою жизнь мечтал дожить до революции,
и вот теперь уже два года, как он считает, что живет среди начавшейся
революции < ...)
30 октября. < ...) Л. II. продолжает получать письма касательно
Серафима Саровского. Есть указания на то, что исцеляемые были подкуплены
и заранее подготовлены 84 < ...)
31 октября. Сережа Толстой ехал с одним интересным офицером из
Митавы. Этот офицер между прочим рассказывал Сереже о разных глупостях
губернатора Д. Д. Свербеева 83. Оказывается, что вот уже два
года, как Свербеев ведет борьбу с военным ведомством из-за того, что
офицеры, встречаясь с ним, ему не отдают чести. Офицеры, когда об этом
возбуждается вопрос их начальством,объясняют,что они не знакомы сСвербеевым,
а потому ему и не кланяются. Теперь дело подходит к мирному