Теория катастрофы - Логика от Змея Горыныча

постояльца.— Нет… — Лвин вздохнул. — У меня важный эксперимент в лаборатории, вот и не спится.— Какой вы умный, герр профессор! — с завистью сказала Мэриэн, забирая пустойподнос. — Всё изобретаете что-то…— Не завидуйте, — буркнул профессор. — Каждый учёный умён только несколько раз вжизни — остальное время он чувствует себя полным дураком. Сегодняшний опыт будет всеголишь пробный, проверка систем… ждать от него нечего, но опробовать новую установку надо.Кому-то это покажется смешным: разговаривать о науке с официанткой, но жёлчныйпрофессор был, как ни странно, демократом и априори полагал интеллект любогособеседника — даже ребёнка — равным его собственному.Мэриэн, как и другие люди, сразу это почувствовала и прониклась к Лвину симпатией.Правда, профессор никогда не допускал превосходства интеллекта собеседника, но здесь унего было оправдание — таких людей в реальности он ещё не встречал. Справедливости радинужно отметить, что профессор многих коллег считал идиотами — но лишь имея тому вескиедоказательства. И вообще, с учёных спрос совсем иной, чем с обычных людей.Лвин не спеша позавтракал и вышел на улицу, не забыв поблагодарить Мэриэн, которая ужекормила другую раннюю пташку — молодого остроносого сотрудника местной газеты, которыйспешил в Луна-Сити на фестиваль самодеятельных артистов и бодро клевал свой утреннийомлет с жареными охотничьими колбасками.Купол уже наливался дневным светом, и профессор быстро зашагал к Гринвич-Центру наглавной площади Шрёдингера. Учёный не глазел по сторонам, он шёл не по улице, а по схемеустановки, проверяя — всё ли в порядке, всё ли соединено правильно. Был в его практике одинвопиющий случай — столько лет прошло, а досада до сих пор грызёт…Сегодня планировался первый пуск гравидетектора. Рабочий кристалл — сердце прибора —доставили вчера вечером, и установку можно уже опробовать целиком.Понятно, что никакой эффект этому варианту установки не поймать — усилительная частьне дотягивала до нужных значений пять порядков, попросту говоря, была в сто тысяч раз грубее,чем нужно для обнаружения реликтового высокочастотного гравизлучения.Профессор пошёл навстречу королеве Николь и собрал установку сначала без усилительнойчасти. Но королева обещала профинансировать и усилитель. Тогда через пару месяцев установкабудет окончательно готова, и Лвин заглянет в древнюю сердцевину мира, получит сигнал прямоиз центра Большого Взрыва…Учёный одёрнул себя — до этого ещё далеко, сегодня нужно согласовать работужидкогелиевого контура, магнитной катушки и всех электрических схем. И ещё он переживал:не будут ли сбоить переключатели при низких температурах… Обладает ли полученныйкристалл нужным качеством? Не напортачила ли фирма-изготовитель с нужным узоромдислокаций на решётке?Профессор сам не заметил, как дошёл до здания и поднялся на лабораторный этаж. Никогоиз помощников ещё не было. И хорошо — Лвин включил свет и застенчиво-любовно осмотрелгруду приборов в середине обширной комнаты. Они были переплетены трубками и шлангами иказались постороннему человеку бессмысленной грудой железа.Но глаз профессора не застревал в нагромождении алюминиевых ящичков, набитыхкусочками кремния и пластика, а видел цельную картину сложного организма, в которомглубокий вакуум, гелиевый холод, магнитное поле и тёмное рубиновое сердце должны былисоединиться и поймать самый неуловимый сигнал в мире — древнюю гравитационную волну,крик новорождённой Вселенной.Двадцать лет ушло на поиск идеи детектора — профессор уверенно считал её