Теория катастрофы - Логика от Змея Горыныча

светлого ковра. Пузырёк отлетел в другую сторону, тревожно пища:— Смертельная доза! Вызывайте доктора! Смертельная доза! Безвыходный сон!Безвыходный!Юноша медленно упал набок возле камина. Его рука обессиленно откинулась в сторону, иладонь разжалась.Из неё выпал золотой кристалл с оборванной нитью. Блеснув в последний раз, он погас вкаминном пепле.Могучий удар грома, прорвавшийся от близкой грозы, сотряс дом до основания. Но Джерриуже ничего не слышал: улыбаясь, он погружался в сон без дна.У него не было другого выхода.Его грудь больше не болела. Джерри снова видел Никки — и был счастлив.Голова не гудела, а выла. На грудную клетку наступил свинцовый башмак, и обиженноесердце трепыхалось, захлёбываясь тягучей, неповоротливой кровью. Ртутно-тяжёлый воздухприжимал плечи, больно стекал по рукам вниз.Никки открыла люк. В катер вошли солнце и едкий дым сгоревшей травы. Последнее, чтозапомнила Никки перед посадкой на крошечную полянку, — это свои побелевшие ладони,вцепившиеся в штурвал. Потом перегрузка втоптала её в беспамятство.Надо было полностью доверить управление Робби, но Маугли казалось, что он делает всёслишком медленно. Впрочем, судя про продолжительности и частоте отключений сознанияпилота-человека, половину пути рулил именно компьютер.Никки вывалилась из люка и поспешила изо всех сил к дому, стоящему на возвышении. Ноноги не могли быстро идти, и какой-то непонятный ужас наваливался на девушку приприближении к безмолвному бревенчатому дому.— Никакой активности не улавливаю, — сказал сверхчувствительный Робби.Еле удерживая сердце и дыхание, Никки взбежала по лестнице.Дом, не возражая, впустил её.С порога девушка сразу увидела Джерри.Он лежал на ковре, подломив под себя руку. На белом лице застыла улыбка. Чёрные глазаюноши были открыты, сухи и мертвы.— Никого нет дома, — тихо сказал испуганный домашний гном.И Никки закричала. Бесцельно и бесполезно.Его грудь больше не болела. Джерри снова видел Никки и был счастлив.Над их головами шелестели листья. Уютный столик на двоих стоял под цветущей старойвишней. Бело-розовые лепестки беззастенчиво сыпались им на головы и в мороженое. Никкисидела напротив — в коротком платье светлой сини. Глаза девушки светились ярче солнца вхрустальных волосах.Ей не сиделось на месте. Она, не выпуская из рук конус с мороженым, то подбегала к краюпруда с плавающей россыпью цветочных облётышей, то рассматривала толстый кривой ствол,трогая янтарные капли смолы, выступившие и затвердевшие на морщинистой вишнёвой коже.Никки попробовала мороженое Джерри, которое, конечно, оказалось вкуснее, чем у неё, иони немедленно поменялись вафельными стаканчиками.Джерри наслаждался каждой секундой этого мельтешения и щебетания и чувствовал себявесенним деревом с беззаботной птичкой, прыгающей на его ветках. Расшалившись, Никкимазнула юношу мороженым, а потом, извиняясь, слизнула сладкую каплю с его щеки. Тёплыйязычок девушки прикоснулся к лицу юноши и вызвал оглушающий эмоциональный разряд. Щека