Теория катастрофы - Логика от Змея Горыныча

Робби сортировать присланное с помощью робота-кентавра — полезное отправлять в детскиедома и библиотеки, остальное — в утиль.Нахлынули светские обязанности: контакты с другими династиями, поздравления к датам исобытиям — целый поток информации, в который Никки волей-неволей приходилось окунаться.Многое приходилось решать на ходу, даже на бегу. Вот и сейчас — Никки спешила на лекциюпрофессора Эксмина, а Робби пристал:— Что мне делать с электронными и бумажными письмами незнакомых людей? Однихсетевых посланий к тебе приходит несколько сотен в день, и, судя по темпам, скоро их будуттысячи. Там всё есть — вопросы, просьбы, ругань.— Кошмар! — воскликнула Никки в разгаре поиска последней чистой рубашки. — Тысумеешь с ними сам справиться? Давай мне читать только важное. На остальное отвечай какхочешь, хоть от моего имени — я тебе доверяю.Никки договаривала уже в летящем вниз лифте, сидя на его полу и с трудом надевая тесныетуфли. Нужна обувь побыстрее!На занятиях по интелкультуре профессор Эксмин охотно беседовал со студентами.Борм-Сова спросил:— Что такое бритва Оккама?— Если в вашем доме запахло серой и возможны два варианта объяснения этого явления: квам прилетел дьявол или в вашем камине горит дохлый таракан, то бритва Оккама отрезаетромантический сценарий с дьяволом и оставляет банальный — с тараканом.— Я не понимаю слова «парадигма»! — привстала с места любопытная Нинон-Олень.— Это плодотворное понятие ввёл Томас Кун, древний историк науки. Разные эпохи инауки конструируют свои правила осознания и исследования мира. Парадигма — методпонимания мира, способ видеть — или подозревать — невидимое. Древние замечали вокругсебя духов, современные люди предполагают везде атомы. Смена парадигм называется научнойреволюцией.Профессор знал миллион интересных фактов и щедро усыпал ими свои лекции, которыечасто выглядели бессистемно, но отлично врезались в память.— Бенджамен Уорф выдвинул глубокую и красивую гипотезу лингвистическойотносительности. Согласно ему, эскимосы и французы различно видят мир, структурируя его вотличающихся языковых парадигмах, перетекающих в несовпадающие парадигмы восприятия. Учукчи триста терминов для описания снега, и горожанин, для которого снег лишь «грязнаякаша», ни за что не поймёт, о чём поёт счастливым горлом зверолов, едущий по снежной тундре.Многие студенты никогда не видели снега и действительно не понимали — о чём тамможно петь?— Бразильские индейцы камайура для синего и зелёного цветов имеют лишь одноназвание — «цвет попугая». Но могут ли они на практике отличить синий от зелёного? Язык —это социодоговор о систематизации мира, но подписали ли его наши биологические чувства?— А теория лингвистического Эйнштейна подтвердилась? — спросили из аудитории.— Нет. Всё оказалось наоборот: среда диктует метод лингвистической структуризации ирождает соответствующий язык. Субкультуры создают субъязыки. У физиков и футбольныхфанатов, кролиководов и литературных критиков словарные запасы в рамках одного языканастолько различны, что они практически не понимают чужих профессиональных разговоров.Шипастым башмакам альпиниста и пуантам балерины лучше безмолвно улыбаться друг другу.Но! — Профессор поднял палец. — Я бы не стал полностью отбрасывать теорию Уорфа. В нейесть благородное безумие.— По-моему, вся эта культурная чепуха — балеты, картины и заумные теории —