pdf + ????? - ??????? ??????????

недовольства длительным отсутствием его в Германии и на
оппозиционные движения 50-х годов X века. Хотя подобного
рода утверждения и могут быть в той или иной мере убедительно
подкреплены фактами, все же не следует преувеличивать
их значение. До серьезного кризиса дело так и не дошло,
и в целом положение Оттона I как короля Германии оставалось
прочным в течение всего времени его пребывания в Италии.
В связи с этим следует учитывать еще один немаловажный
момент: нельзя действия правителя X века оценивать исключительно
с позиций государственной пользы или вреда, поскольку
государственные интересы в то время далеко не всегда
служили критерием для принятия решений королями. Правитель
тогда зачастую хотел быть не столько политиком и государственным
деятелем, сколько героем, отправлявшимся на
подвиги, не всегда считаясь с насущными интересами страны,
и общественная мораль оправдывала его. Было бы анахронизмом
оценивать политику Оттона I исключительно с точки зрения
пользы для Германского государства; многое из того, что
он делал, в большей мере определялось требованиями воинской,
рыцарской морали или религиозного благочестия, нежели
соображениями целесообразности и государственного интереса.
Во всяком случае, он не мог проигнорировать просьбы
о помощи, исходившие от притесняемой королевы-вдовы
Адельгейд и папы римского.
И все же, даже с точки зрения общегосударственного интереса
Германии X века, итальянская политика Оттона I была
более предпочтительна, нежели завоевательные походы против
славян. Даже если допустить, что эсхатологические ожидания
той эпохи и воспринятые ею традиции и идеи универсальной
империи не вынуждали настоятельным образом немецкого
короля отправиться в Италию, эти представления,
бесспорно, сыграли стимулирующую роль. Если немецкий король
и не нуждался в господстве над Италией и папством, чтобы
повелевать церковью у себя в стране, овладевать славян-
- 117 -
ским Востоком или осуществлять гегемонию в Европе, то, несомненно,
это господство придавало его власти и положению
дополнительный блеск. Даже если в Германии и была оппозиция
его итальянской политике, то, вероятнее всего, отказ от
этой политики вызвал бы по меньшей мере такую же оппозицию,
прежде всего в лице герцогов Баварии и Швабии. Если в
стране и были сторонники неримской, автономной (по типу
франкско-ахенской) империи, то, несомненно, многие считали,
что добытая в Риме императорская корона в политическом отношении
более целесообразна и придает власти монарха
больше авторитета.
Было и еще одно обстоятельство, делавшее в глазах германской
знати завоевание Лангобардского королевства более привлекательной
целью, нежели покорение славянских племен:
славяне казались ей совершенно чужими варварами, чуждыми
по языку, религии и культуре. Лангобардская же знать Италии
была ей родственна. Между ними, несмотря на все различия,
существовала своего рода германская общность интересов, о
чем упоминал Лиутпранд Кремонский, особенно заметная на
фоне непримиримой вражды со славянами. Идя в Италию,
немцы оказывались в почти родственной стране, а на славянских
территориях — в абсолютно чуждом и враждебном окружении.
Но, определяя направление завоевательной политики,
еще важнее было помнить, что славянские земли тогда были
бедны, а Италия — богата. Понятно, что завоевателей привлекала
одна из богатейших стран Европы. Играл свою роль и
столь немаловажный для Германии X века аспект, как обилие
в Италии культурных сокровищ и святых реликвий. Имперская
политика Оттона I, хотя и сыграла важную роль во внутриполитической
стабилизации и консолидации Германского
королевства, в первую очередь была наступательной и завоевательной,
имевшей целью распространение немецкого господства
за пределы собственной страны. Однако при этом, дабы
избежать односторонних оценок, надо иметь в виду, что
Оттон I со своей завоевательной политикой не был одинок