pdf + ????? - ??????? ??????????

тельству. Как всегда в подобных случаях, отсутствие прямых
документальных свидетельств здесь восполняется догадками и
версиями. В свое время высказывалось предположение, что на
принятие Оттоном II решения об активном вмешательстве в
дела Южной Италии повлияла Феофано, не питавшая теплых
чувств к новым византийским правителям, пришедшим к власти
после убийства ее дяди Иоанна Цимисхия. Возможно, это
обстоятельство и сыграло свою роль. Однако не меньше оснований
предполагать, что Оттон II принял решение о войне
против сарацин и о завоевании Южной Италии, получив весть
о смерти Пандульфа Железная Голова, из-за которой Империя
лишилась важного оплота в борьбе против греков и сарацин.
Вероятно, Оттон II решил лично заполнить образовавшийся
вакуум силы и власти — но решил сам, без посторонней подсказки.
Однако и помимо того, как бы ни складывались обстоятельства,
император, заботясь о своей репутации и влиянии на Западе,
не мог оставить южноитальянский вопрос без внимания
хотя бы и по той причине, что не имел права допустить, чтобы
Рим сделался пограничным городом между Западом и Востоком,
между христианским и мусульманским мирами. Хотя непосредственным
противником являлись сарацины, его наступление
было направлено и против греков. Встречаются даже
утверждения, что поход против сарацин был для Оттона II
лишь предлогом, а подлинной целью экспедиции являлось отторжение
от Византии итальянских территорий, которые еще
Оттон I пытался присоединить к своей Империи. Однако, даже
если конечной целью ставились территориальные приобретения
в южноитальянских владениях Византии, все равно поход
против сарацин не мог быть лишь предлогом: военное столкновение
с ними в любом случае было неизбежно, ибо только
победа над сарацинами могла быть предпосылкой для реализации
главного замысла.
Речь теперь шла уже не о гегемонии над лангобардскими
герцогствами, а об овладении византийскими провинциями
- 128 -
Южной Италии. Не исключено, что население городов, находившихся
под властью греков, само позвало западного императора
на помощь, поскольку византийские наместники хотя и
исправно взимали дань, однако были не в состоянии обеспечить
защиту от сарацин. Оттон II, в свою очередь, мог заявлять,
что выступает не противником, а защитником Византии
от общего врага, и византийские власти были вынуждены соблюдать
нейтралитет, хотя и пытались удержать его от осуществления
намеченного плана.
Находясь в Риме, император получил представление о положении
дел в Апулии и Калабрии и потребовал набрать в
Германии войско в 2100 тяжеловооруженных всадников, с помощью
которого и собирался проводить свою политику. Титмар
Мерзебургский представлял ситуацию так, будто Южная
Италия уже находилась под властью западного императора,
подвергаясь частым набегам греков и опустошениям со стороны
сарацин, и Оттон II, узнав об этом, вызвал подкрепление из
Баварии и Швабии, дабы начать военные действия, причем
швабы характеризуются как «смелые на войне» — еще один
штрих к вопросу о роли южногерманских герцогств в итальянской
политике Оттонов. Дошедший до нас перечень контингентов
позволяет судить о значительном участии имперской
церкви: свыше двух третей затребованной конницы должны
были предоставить архиепископы, епископы и аббаты, что
служит убедительным доказательством той большой роли, которую
играла оттоновская система имперской церкви также и
в военной области.
В поход Оттон II выступил, даже не дожидаясь прибытия
подкрепления. Первую остановку в Апулии он сделал в Лучере,
где 23 сентября по ходатайству императрицы Феофано пожаловал
недавно назначенному архиепископу Магдебургскому,
который тогда вместе со своим проигравшим соперником
находился при императоре, земельные владения, некогда принадлежавшие
Оттону Великому, а также учрежденный королевой
Матильдой монастырь в Пёльде. 1 октября он пожало-