pdf + ????? - ??????? ??????????

на III «саксонскую грубость» и развивать его склонность к
греческой утонченности. Именно это пожелание позднее и современники,
и далекие потомки не раз припомнят Оттону III,
упрекая его в пренебрежительном отношении к родным обычаям
и в преклонении перед чужими порядками.
Герберт с готовностью сообщил о своем согласии, дав заодно
политический совет: Оттон III, по его мнению, нуждался не
только в греческой, но и в римской мудрости, поскольку хотя
он и грек по рождению, однако его империя — Римская. Классическое
римское наследие надлежало культивировать в пику
Византии. Еще определеннее говорилось в другом письме:
Греция (читай: Византия) не должна единолично претендовать
на философскую мудрость и римскую власть, ибо, с энтузиазмом
настаивал Герберт, «нам, нам принадлежит Римская империя»,
которой отдают свои силы Италия, Галлия и Германия,
а также страны «скифов», под коими подразумевались
венгры или славяне или те и другие. Перечень представленных
здесь стран или провинций расширяет каролингскую триаду
«Италия — Галлия — Германия», входившую в состав империи
Карла Великого, за счет четвертого члена — «Скифии». В
этом уже просматриваются очертания имперской идеи Оттона
III.
Император, учителями которого были Бернвард, епископ
Хильдесхаймский, и Иоанн Филагат и который сам, благодаря
усвоенному от матери знанию греческого языка, превосходил
ученостью многих ученых того времени, просил Герберта об
ознакомлении с произведениями Боэция. Одна из тем, которые
тогда разбирал Герберт со своим учеником, была изложена им
письменно, благодаря чему мы имеем доказательство, что Оттону
III были доступны самые тонкие проблемы философии
того времени. В лице Герберта император познакомился не
только с философом-новатором (в «Верденских анналах» говорится
о Герберте: «Он обновил философскую мудрость и
считался у латинян вторым после Боэция»), математиком, астрономом
и механиком, но также и с человеком, которому
- 164 -
больше, чем кому-либо из его современников, был близок дух
античности, ставшей неотъемлемой частью его жизни. Это отчетливо
явствует даже из стиля его писем, отличающегося лаконичностью,
отказом от ненужного нагромождения слов,
экономностью выразительных средств, стремлением ограничиваться
классической лексикой.
Примечательно, сколь глубоко проникся Герберт, несмотря
на всю свою укорененность в христианской традиции, духом
античных образцов. Нравственным критерием для него являлись
не христианские понятия добра и зла, а античная добродетель,
нерасторжимо сочетавшая в себе добропорядочность,
нравственность и красоту. В наихудшие моменты своей жизни
он обращался не к Библии и не к трудам отцов церкви, а к философии.
То, что он, подобно Боэцию, искал утешения в философии,
в его время не было чем-то из ряда вон выходящим, но
чем он действительно выделялся среди своих современников,
так это стремлением, как он сам признавался, следовать наставлениям
Цицерона.
Однако обязанности Герберта, ставшего наставником императора,
не ограничивались истолкованием ему Боэция —
вскоре он стал его политическим советником, помогая ему находить
нужные средства во взаимоотношениях с Римом и Византией.
Наряду с Гербертом следует упомянуть еще одного советника
императора, приобретшего влияние на него в том же
997 году — Льва, позднее ставшего епископом Верчелли, который
также многое сделал, чтобы открыть Оттону III мир античности.
Место его рождения неизвестно, однако считается,
что он был итальянцем. Француз Герберт и итальянец Лев, искавшие
в античности источник своих идей, хорошо дополняли
друг друга на службе у императора.
Во время пребывания Оттона III в Германии к нему прибывали
посланцы из Италии, сообщавшие обо всем происходившем
там. В марте 997 года в Ахене при императорском дворе
появился папский легат Лев, аббат римского монастыря