NATELA KHINCHIGASHVILI - Tbilisi State University

ляла интерес к изучению философии и истории, затрагивала в своих
произведениях сложные философско-нравственные проблемы.
Зебуннисо внимательно приглядывалась к окружающей ее жизни и
высказывала несогласие с господствующими в то время условиями, попиравшими
свободу человека. Поэтесса живо ощущала связь с родным народом:
«Хоть я и дочь властителя, но чело мое, я обращаю к беднякам».
Она осталась в памяти своего народа как поэтесса, воспевавшая человечность,
любовь к жизни и природе. Произведения поэтессы дошли до родины
ее предков и стали любимыми. Поэтесса по традиции своего времени
создавала стихи на персидско-таджикском языке. Сегодня ее творчество
широко известно в Индии, Иране, Афганистане и Средней Азии.
Пристрастие к грабительским войнам, кровавым расправам с противниками,
жестоким казням и пыткам не мешало монгольским императорам
любить изящную словесность, живопись, музыку и слыть щедрыми
меценатами. Пожалуй, лишь один Аурангзеб был равнодушен к искусствам
(известно, что он запретил музыку при своем дворе) и откровенно
предпочитал поэтам солдат. Его дочь Зебунниса, пожизненно заключенная
им в замок, в послании к отцу писала:
О сладкоголосый соловей, замолчи и останови свой вопль.
Нежная натура султана не выносит пения.
Газели
Мой облик на Лейлы похож, а в сердце пыл Меджнуна скрыт,
Но как в пустынный дол уйдешь: сильнее пут, увы, мой стыд.
Над розой соловей шальной поет - мой робкий ученик,
И мотылек, обучен мной, огнем моей любви горит.
На лике - лишь румянца след, а в моем сердце пышет кровь, -
Не так ли до поры свой цвет и хна, как я мой пыл, таит?
Всю тяжесть бедствий и утрат взвалила я на небосвод, -
От тяжкой ноши крив-горбат, завесой скорби он закрыт.
Дочь шаха я, но уж давно я к долу бедности бреду:
Я именем красна - оно не зря "Зебунниса" звучит!
Перевод С. Иванова (Халикова 1949b: 16).
В таджикской классической литературе известны также имена таких
образованных и талантливых поэтесс, как Махзуна, Надира, Дилшоди
Барно, Анбаротун, Назима Ханум, которые, несмотря на тяжелую, бесправную
долю, приобщались к знаниям, создавали произведения, в которых
рисовали картины своей тяжелой и горькой судьбы. Особо заметное
место в истории общественной мысли таджикского народа занимает деятельность
поэтессы Дилшодотун (псевдоним Барно) из города Ура-Тюбе
и ее школы, проникнутой идеями просвещения и сближения с передовой
русской культурой. «Будучи учительницей, поэтесса Дильшодотун была,
– отмечает Ф. Хусаинова, – просвещенной, с уклоном к поэзии, умной
женщиной своего времени... писала также стихи под псевдонимом Барно.
Дильшод учила своих учениц знанию классиков восточной литературы...»
287