Академия искусств Украины ИНСТИТУТ ПРОБЛЕМ ...

МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ УНИВЕРСАЛИИ
92
ми. Петербургский искусствовед А. Степанов в своем труде «Искусство
эпохи Возрождения. Италия. XVI век» указывает следующее: «поскольку
творческая сила, сила духа — явление бестелесное, то художественная задача
заключается в том, чтобы найти для нее пластическую форму, а эквивалентом
ни в коем случае не может быть тело безобразное или бессильное,
напротив, энергичное, деятельное тело» [218, 53]. Мысль настолько проста,
что, казалось бы, этот постулат не подлежит обсуждению: это фактически
формулировка места красоты человеческого образа в искусстве Чинквеченто,
красоты гармоничной, аполлонической.
Но в то же время можно на многих примерах и оспорить данное утверждение,
но с поправкой на эпоху. Деятельность, гармоничность, сила красоты
присуща только образам, порожденным фантазией мастеров начала XVI в.,
но никак не его середины и второй половины. В это время все будет происходить
с точностью до наоборот. Идеал, созданный Микеланджело
и Тицианом эпохи расцвета, как раз попадает под такую характеристику.
Но даже их Altersstil — это абсолютно иные ценностные ориентиры и иные
представления о красоте. Где у героев Тициана периода Altersstil сильное
и энергичное тело? Поздний Тициан — это маньеризм «чистой воды», это
бессильная агония «Св. Себастьяна» (1570-е) и отчаяние «Наказания Марсия»
(ок. 1575–1576 гг.). Где у позднего Микеланджело сила и энергия? Altersstil
учителя Вазари — это вялость и опустошенность поздней «Пьеты»
(1555–1564 гг.). И тот, и другой гораздо более насыщенны эмоционально, их
пустота и выхолощенность чувств гораздо симптоматичнее, нежели звенящий
задор монотонно-золотого Кватроченто, но все же это уже иная красота,
и энергии и деятельности здесь нет. Разве не бессильны и внутренне
пусты тела на картинах А. Бронзино, Россо, Ф. Приматиччо, Дж. Романо,
Дж. Вазари, Я. Понтормо? А ведь это и есть зрелый XVI век.
Поэтому хотя каждый историк искусства имеет право на собственную
оценку явления, все же оценка маньеризма российским исследователем
А. Степановым выглядит несколько предвзятой и устаревшей: он словно не уследил
за историографией стиля и забыл о том, что эра клеймящих маньеризм
уже в прошлом, он давно реабилитирован и возвращен на должный пьедестал.
В связи с серьезной переоценкой этого явления в художественной культуре
Европы, основанием для чего стали не только труды искусствоведов, но и многие
художественные выставки, посвященные искусству маньеризма, уже
некорректно заявлять о том, что «маньеризм как якобы общий для всех
язык существует только в головах историков искусства» [218, 525]
— уж слишком много таких фантазеров пришлось бы насчитать. Хронология
выставок, проводимых во многих странах мира, очень разнообразна, и достаточно
разносторонне освещает феномен, чтобы иметь возможность его оценить.
Продолжать же его клеймить и ставить под сомнение его самоценность как
стиля с учетом нынешней историографии — достаточно однобокая позиция.
ПЕРИОДОВ STILWANDLUNG
По сути, маньеризм воскреснет в ХХ в., который по своей природе, так
сказать, «по структуре ДНК», очень сходен с XVI в. Характер искусства
этого периода был изначально, исторически запрограммирован еще и большим
количеством потерь столетия, поэтому и художественное видение
должно было быть отличным от ренессансного. Например, 1551 г. стал датой
смерти нидерландца Изенбранта и итальянца Д. Беккафуми, немцы А. Хиршфогель
и Л. Кранах Ст. и француз Ф. Рабле почили в 1553 г. 1564 г. принес
Европе сразу три невосполнимые потери — в Англии умер У. Шекспир,
в Италии не стало Микеланджело, а Швейцария потеряла Ж. Кальвина [273].
1566 г. унес на родине маньеризма его ярчайших представителей —
Ф. Цуккари и Д. да Вольтерра, на земле королевства лилий — Л. Лабе и Нострадамуса.
В 1569 г. со смертью П. Брейгеля Ст. оскудели Нидерланды,
Франция потеряла двух выдающихся политиков — Ф. де Колиньи и Л. де
Конде. В 1570 г. итальянская творческая арена потеряла сразу Я. Сансовино
и Ф. Приматиччо, а в 1571 г. — Н. дель Аббате и Б. Челлини. 1572 г. унес
у французов Ф. Клуэ, а у итальянцев — А. Бронзино. 1574 г. похоронил для
Италии одного из апологетов маньеризма — Дж. Вазари, в Нидерландах
стало не хватать Г. Эворта, в 1575 г. там же не стало Я. Массейса, во Франции
— К. де Лиона. 1578 г. стал последним для француза П. Леско и итальянца
Дж. Кловио, 1580 г. — для португальца Л. Камоэнса и итальянца А. Палладио,
1585 г. успокоил мятущийся дух французского стихотворца П. Ронсара
и итальянского маньериста Л. Камбьязо. О. ди Лассо, Дж. Ломаццо
и Я. Бассано осиротили Италию, а М. Монтень — Францию в 1592 г. В следующем
году Испания потеряла Ф. де Эрреру, а Италия — сумасбродство
Дж. Арчимбольдо. Л. Маренцио вместе с А. Кароном покинули этот мир
в 1599 г., один — в Италии, второй — во Франции. Таких роковых для культуры
дат можно привести немало. Вот Европа и погружалась в траур, одновременно
впадая в грех отчаяния [218]. Разумеется, любой век пересыпан потерями,
но XVI в. принес невосполнимые, слишком ощутимые для культурной
ткани утраты, да и население этого столетия было гораздо чувствительнее к
потерям, нежели творческие личности фланкирующих Чинквеченто веков, и
такая гиперчувствительность обнаружится у них вновь лишь к XIX в., а до тех
пор на какое-то время их эмоциональная ткань огрубеет.
Среди наиболее характерных стилистических черт искусства первичного,
то есть итальянского, маньеризма — склонность мастеров к вычурной
орнаментике и вытянутым, удлиненным фигурам с демонстративно нарушенными
пропорциями, тяга к необычным ракурсам, искусственно усложненным
композициям, театральным, неестественным позам персонажей. Это
внешняя, изобразительная атрибутика маньеризма, часть этого арсенала
перейдет и в последующие столетия, когда на смену придет гиперманьеризм
[278, 121]. Именно эти черты вменяют в вину приверженцам maniera, обвиняя
их в уходе от реальности, естественности, удалении от гармонии природы.
МАНЬЕРИЗМ КАК СТИЛЬ В КУЛЬТУРЕ ЕВРОПЫ XVI ВЕКА
93