1 (01) - Ð£Ñ Ñ‚Ð¸Ð½ÑÐºÐ¸Ð¹ государственный Ñ‚ÐµÑ Ð½Ð¸Ñ‡ÐµÑÐºÐ¸Ð¹ университет

Философский дискурспа. Что он, однако, вообще сделал эту попытку, окончившуюся неудачей, что онне только хотел уничтожить основное положение прежней философии, но исоздать новые, в этом заключается его ошибка” [2]. Недостаточное внимание исследователейк трудам философов чувства обусловило не только поверхностноеих восприятие, но и прямо ошибочную оценку их роли в общем историко-философскомпроцессе.Русская философия всегда с большим интересом относилась к немецкой философскоймысли. Отдельные положения гегелевской, шеллинговской систем“нередко вызывали благоговейное восхищение” [3], труды Шопенгауэра, Ницше,неокантианцев тщательно изучали, критиковали, творчески усваивали, порождаяновые философские синтезы. Критицизм Канта оказывался тем “мостом, покоторому должны были пройти все философские учения” (Вл. Соловьев), дабыобрести самостоятельность или провалиться. Но когда речь заходила о философииверы и чувства, ситуация совершенно менялась. С одной стороны, из-за“неспособности философии веры к систематическому научному развитию” инесамостоятельности академическая философия (“тепловатая и половинчатая”,по оценке Шеллинга) подчас просто пренебрегала ее изложением и изучением.Представители русской религиозной философии, такие как о. С. Булгаков, порицалифилософию Якоби за “профанацию или секуляризацию понятия веры” [4],а Г. Шпет видел в ней “мягкие объятия спекулятивного теизма, в которые охотноотдавались и те, кто не имел поэтического дара следовать полету идеалистическойфилософии, и те, кто не имел философского дара и отваги испытать в пламенигегелевской диалектики самородок здравого своего смысла” [5]. С другой стороны,в духовных академиях России “за ХIХ век сложилась своя философская традиция...единая линия религиозного идеализма, связанного всего более с Якоби иеще с идеалистическим теизмом разных стилей, от Баадера до Лотце” [6]. Наряду сэтим, философии веры и чувства отказывали в самостоятельном положительномзначении в общем развитии философии и воспринимали ее лишь как “реакциюпротив школьного рационализма и догматизма во имя свободного религиозногочувства и живой веры” (Вл. Соловьев) [7].На этом фоне работа Владимира Александровича Кожевникова представляетособенный интерес. Написанная в 1897 г., она стала практически первым серьезными компетентным исследованием, посвященным не только “философиичувства и веры”, но и самой эпохе Sturmer und Dranger-ов Германии XVIII в.Владимир Александрович проработал огромное количество материалов, так илииначе связанных с исследуемой проблемой [8], – от “первоисточников литературыэтих веков до бесчисленных и почти целиком пропавших без вести текстов вто время распространенной вольфианской философии, и даже схоластическоскучныхлекций заурядной философии немецких университетов XVIII века” [9]. Все этопозволило, по сути, заново открыть для отечественной мысли философию верыи чувства, а работе до сей поры оставаться лучшей из того, что написано на этутему на русском языке [10]. К сожалению, исследование осталось незаконченным,ибо второй том, посвященный разбору философских воззрений Якоби, будучине опубликован, утерян вместе с большей частью всего архива Кожевникова.Несмотря на фундаментальный характер книги (она была рекомендована в ка-40 Concept. Сентябрь 2009. № 1 (01)