А. Монастырский, Н. Панитков, И. Макаревич, Е. Елагина, С ...

туннеля, и там, очевидно, будет другой какой-то мир, смоделированный опять же по образу,
взятому из опыта людей, побывавших там, в потустороннем мире и вышедших из состояния
клинической смерти. Мир, который установился в каких-то образах в последнее время в сознании
культурной среды. Таким образом, я всѐ как бы просчитал, и ничего нового не было. Я
рассказываю о сознании, о таком критическом, что ли, отношении ко всему этому. Но у меня еще
лично какие-то были установки относительно вообще вот такой практики, что критическое
отношение и сознание того, что можно вообще всѐ объяснить, и что всѐ известно, и что если так
подумать трезво, то можно всѐ понять, и вообще ничего нового нет. Но у меня было такое
отношение, что не то, что это всѐ не так, а то, что есть еще другая плоскость сознания, что этот
критицизм присущ человеку не всегда. В состояниях экстремальных или состояниях болезни это
куда-то уходит, и мы начинаем пребывать в совершенно каком-то другом мире, где
разворачиваются какие-то мифологические образы и страхи и как раз моделирование этого мира я
и предполагаю в этой художественной практике. И то, что я говорю, что я просчитывал ситуацию,
которая должна была произойти, это один план моего критического отношения, а то, что мне это
придется реально пережить - надо как-то по-другому к этому отнестись. Потому что, если я буду
постоянно хранить эту трезвость, я ничего не пойму. Это будет для меня абсолютно
неинтересным и ненужным и потеряет вообще всякий смысл. Я всеми силами пытался отогнать
критическое отношение, вжиться в этот мир предстоящих образов, принять это за единственную
действительную реальность и со всей полнотой пережить, потому что вижу в этом какой-то
смысл, что это дает опыт какой-то реальный и необходимый. Я подхожу к тому моменту, когда у
меня отобрали инструкцию. Все эти мысли у меня проходили, когда я сидел на стульчике до
начала движения. Но вот у меня отобрали инструкцию, начался мой уход в другую реальность.
Намек на то, что будет плохая освещенность, тоже у меня создал такое подозрение, что с той
стороны меня тоже закроют, и я, должно быть, окажусь в кромешной тьме. Но это меня как-то не
тяготило, потому что людей, которые это приготовили, я давно знаю и не ожидал от них никакого
подвоха, я имею в виду подвоха идиотского, глупых шуток. Я не боялся этой темноты.
Действительно, закрыли за мной этот вход, и я остался в темноте. Первая неожиданность, с
которой я столкнулся, это было то, что я пытался отогнать свое критическое отношение к тому,
что я всѐ знаю, чем это кончится. Но вдруг оказалось, что этого и не требовалось, не требовалось
усилий с моей стороны. Потому что это произошло естественно по одному такому очень
интересному эффекту, я бы сказал, случайному. Дело в том, что когда закрыли за мной вход, и я
стал двигаться по этому туннелю, я вдруг увидел такие бледные светящиеся по контуру туннеля
круги – это свет, проникающий через стыки этих труб, из которых был создан туннель. Поскольку
я двигался, и ничего не было видно, только эти круги уходили за меня. Это произвело такую
отсылку: я когда-то занимался такой практикой на концентрацию внимания и рассредоточения. И
этот эффект, он как раз происходит в момент концентрации внимания. Этот момент очень сходен.
Вдруг, если закрываешь глаза и сосредоточиваешься где-то внутри себя, то тут как раз появляются
такие светящиеся круги, которые тоже двигаются как бы вперед, удаляясь. И такая отсылка,
ассоциативная связь меня моментально погрузила в иную реальность внутри меня, но более
реальную, потому что реальность того сознания очень эфемерна, а тут всѐ очень как бы реально, и
эти круги действительные, и этот туннель каменный. Это первый момент, который снял с меня
критицизм. И еще должен сказать, что все негативные эмоции, которые я испытывал, когда
собирался ехать, и когда ехал, всѐ неудобство, связанное у меня с событиями дома – это всѐ ушло,
исчезло. Я как-то включился в это, и это было очень приятно, перестали существовать мелкие
заботы, В общем я как будто растворился в другом мире. Потом, по мере продвижения, эти круги
исчезли, свечение исчезло, туннель был довольно длинный; у меня была масса всяких образов и
мыслей, я освоился с этим туннелем и опять начало возвращаться критическое отношение: я,
наверное, дойду до конца, и поскольку кривизны нет, там это будет затянуто чем-то темным, я,
наверное должен буду это прорвать и что–то там увижу. Еще когда я шел, я слышал какие-то
посторонние звуки. Когда я сидел еще на стуле, были какие-то хлопанья, это внесло напряжение,
некоторый страх, что там что-то есть, но это было как-то неосознанно, я даже на этом не
сосредоточивался. А когда я шел, эти звуки повторялись, Я думал: «А вдруг будет что-то не так,
что не будет там загородки, а что-то я встречу еще». Такая мысль у меня пробегала. И, в общем-то,
это было бы для меня неожиданностью, конечно. Но с другой стороны, а что я могу встретить
Человека Бывают такие развлекательные туннели, когда тебя бьют мокрой тряпкой по голове,
когда ты едешь в вагонетке. Я просто не был никогда в таком туннеле, но слышал. Я думал, что
вряд ли уж такая ерунда будет, но мало ли какие вещи могут быть реализованы. А оказалось