А. Монастырский, Н. Панитков, И. Макаревич, Е. Елагина, С ...

«материи» Из чего состоит переживание чудесного
Проанализировав внимательно свои ощущения, я пришел к выводу, что переживание
чудесного больше всего напоминает созерцание чистого света, и единственная
возможность его как-то артикулировать требует его разложения (подобно лучу света в
стеклянной призме) на некие первичные составляющие, обладающие уже минимальной
качественной определенностью, но сохраняющие при этом большую часть исходной
«энергийности» чудесного. Эти первичные составляющие я обозначил для себя как
«фантомные законопроекты». В сущности они представляют собой различные аспекты
некоего «нового мира», врата в который распахивает перед нами непосредственно
переживаемое «сверхъестественное» событие. Еще их можно назвать «откровениямиупованиями».
Вот примерный список тех, которые мне удалось выделить на материале
эпизода с «некрологом Третчикова»:
1. Мысли передаются от человека к человеку на любом расстоянии и в любом
направлении во времени без обязательного прохождения через порог выражениявосприятия;
2. Более позднее «положение дел» влияет на более раннее так же, как раннее на позднее:
время не аддитивно;
3. Единичное влияет на всеобщее в той же мере, в какой всеобщее влияет на единичное:
ни в «природе» ни среди людей нет одностороннего подчинения частного общему или
общего частному: событийность не иерархична;
4. Нет ни случайности, ни предопределенности: все события (прошлого, настоящего и
будущего) связаны между собой в единое осмысленное целое, которое не нуждается в
каком-либо внешнем (априорном или постериорном) опосредовании, но само является
своим опосредованием;
5. Кабаков бессмертен;
6. Умереть могут только те, о ком нам ничего не известно – да и то лишь дожив до
глубокой старости и достигнув всемирного признания;
7. Влекущая нас и влекомая нами событийность абсолютно воздушна и чиста:
единственный действительный субстрат нашего опыта – это дух.
(список можно было бы продолжить, но для данного рассмотрения это уже не
принципиально)
В момент «чудесного происшествия» все эти положения воспринимаются как очевидные
(хотя и не артикулированные отчетливо по отдельности) истины, отражающие
действительное, подлинное положение дел, которое только что счастливым образом
открылось. Затем – по мере удаления от «чудесного события» в пространстве и времени –
уверенность в истинности этих положений начинает постепенно ослабевать под напором
таких ощущений как страх, усталость, боль, уныние, голод, враждебность и т.п. И все же
представляется, что такое ослабление не является обязательным и необратимым.
Единственная сложность здесь состоит в том, чтобы не воспринимать эти «фантомные
законопроекты» как предикаты какой-то автономной, не зависящей от сознания
действительности (чем они ни в коем случае не являются), а отдавать себе отчет в их
самодостаточности как чистых понятий. Непрерывно «снимая» свое самополагание как
отдельного от действительности субъекта и «вселяясь» в такого рода понятия,
превращаясь в самую что ни на есть «плоть» или «субстрат» этих понятий, можно (если
верить Гегелю) последовательно и устойчиво продвигаться все дальше по степеням
усиления «необычности» и «чудесности». К такому же выводу подводит меня и опыт
присутствия в качестве зрителя на акциях КД, – по крайней мере, на сегодняшнем этапе
его осмысления.
P.S. Мои воспоминания об акции «К» включают также следующую отдельную линию:
1. В день проведения акции я трижды пережил довольно необычное психофизическое
состояние, для которого я не нашел более подходящего определения, чем «остановка