Том 69 Книга 1. Лев Толстой.

100 М ИРОВОЗЗРЕНИЕ ТОЛСТОГО
приехавшие к живописцу Михайлову дилетанты похвалили технику его
картины, Михайлов «вдруг насупился». «Он часто слышал это слово техника
и решительно не понимал, что такое под этим разумели. Он знал, что
под этим Словом разумели механическую способность писать и рисовать,
совершенно независимую от содержания. Часто он замечал, как и в настоящей
похвале, что технику противополагали внутреннему достоинству,
как будто можно было написать хорошо то, что было дурно. Он
знал, что надо было много внимания и осторожности для того, чтобы, снимая
покров, не повредить самого произведения, и для того, чтобы снять
все покровы; но искусства писать, техники тут никакой не было. Если бы
малому ребенку или его кухарке также открылось то, что он видел, то
и она сумела бы вылущить то, что она видит. А самый опытный и искусный
живописец-техник одною механическою способностью не мог бы написать
ничего, если бы ему не открылись прежде границы содержания»
(т. 19, с. 42).
Уяснение невозможности создать произведение подлинного искусства,
если «не открылись прежде границы содержания», особенно необходимо
потому, что в дурных или мнимых произведениях искусства качество отделки,
внешней формы, может быть и часто бывает даже лучшим, чем
в произведениях настоящего искусства.
К ак же отличить в подобных случаях подлинное произведение от поддельного?
Отличие возможно для того, кто, так же как настоящий художник,
не может вступить в общение с произведением искусства, прежде
чем ему «не открылись границы содержания».
Такой требовательностью к произведениям искусства и непогрешимой
чуткостью мерила отличается отношение к искусству, свойственное народу.
Поэтому искусство будущего, которое представлялось Толстому
как искусство, творимое народом и для народа, не испытает, так думал
Толстой, никакого ущерба, если оно откажется от слишком сложной техники,
характерной для исключительного, неспособного быть всенародным
искусства господствующих классов современного общества. «Деятельность
художественная,— писал Толстой,— будет тогда доступна для всех
людей. Доступна же делается эта деятельность людям из всего народа потому,
что в искусстве будущего не только не будет требоваться та
сложная техника, которая обезображивает произведения искусства нашего
времени и требует большого напряжения и траты времени, но будет
требоваться, напротив, ясность, простота и краткость,— те условия, которые
приобретаются не механическими упражнениями, а воспитанием
вкуса» (т. 30, с. 180).
7. ИСКУССТВО ДОЛЖНО СТАТЬ ВСЕНАРОДНЫМ
Толстой не боялся того, что предвиденное им движение искусства к народности,
к ясности, простоте снизит «технику» искусства. С огромной
верой в художественную силу народа, в его художественный вкус и такт
Толстой предсказывал, что известное ослабление техники, неизбежное
при превращении искусства в искусство всенародное, не нанесет никакого
ущерба действительному достоинству и действительной силе искусства.
Строго говоря, ни о каком ослаблении техники здесь не может быть и речи.
Техника ослабевает лишь с точки зрения требований эстетов, снобов.
«Она, несомненно, ослабеет,— писал Толстой,— если под техникой разуметь
те усложнения искусства, которые теперь Считаются достоинством;
но если под техникой разуметь ясность, красоту и немногосложность,
сжатость произведений искусства, то техника не только не ослабеет,
как это показывает все народное искусство, но в сотни раз усовершенствуется
Она усовершенствуется потому, что все гениальные худож­