Том 69 Книга 1. Лев Толстой.

68 М И РО В О ЗЗР Е Н И Е ТОЛСТОГО
И во взглядах Толстого на церковь Ленин также ценил, как и в других
сторонах его воззрений, «самый трезвый реализм, срыванье всех и всяческих
масок»23. В толстовской критике церкви Ленин, как и в других
частях учения Толстого, видел выражение настроений «примитивной
крестьянской демократии, в которой века церковного иезуитизма,
обмана и мошенничества накопили горы злобы и ненависти»24.
В этом отношении Ленин особенно выделял позднейшие произведения
Толстого. Именно в них Толстой, как показал Ленин, «обрушился со
страстной критикой на все современные государственные, церковные,
общественные, экономические порядки, основанные на порабощении масс,
на нищете их, на разорении крестьян и мелких хозяев вообще, на насилии
и лицемерии, которые сверху донизу пропитывают всю современную
жизнь» 25.
Толстовская критика церкви и церковного богословия стала предметом
внимания и вызвала сочувствие широких кругов русского общества.
Волна этого сочувствия поднялась особенно высоко, когда Синод опубликовал
во всеобщее сведение специальный акт об отлучении Толстого от
православной церкви. В день опубликования постановления Синода
Толстой стал, в сознании культурных людей всего мира, в один ряд
с такими борцами и деятелями независимой мысли, каким был Спиноза,
какими были французские просветители.
Однако в русской (и не только в русской) буржуазной идеалистической
литературе религия Толстого была подвергнута истолкованию,
притуплявшему ее социальную направленность и сглаживавшему противоречия
толстовской критики церкви и православия. Широкое распространение
получил взгляд, по которому Толстой будто бы — всеобщая
совесть современного мира, творец общечеловеческой религии, автор
философско-религиозного мировоззрения. Взгляд этот развивали и некоторые
авторы, считавшие себя марксистами или близкими к марксизму.
Так, В. Базаров в статье, появившейся в журнале «Наша заря» (1910,
№ 10), утверждал, будто Толстой впервые «объективировал», т. е. создал
не только для себя, но и для других, ту чисто человеческую религию,
о которой Кант, Фейербах и другие представители современной культуры
могли только субъективно мечтать.
Безусловную ложность этого понимания религии Толстого вскрыл
Ленин. В статье «Герои „оговорочки"» Ленин показал, что взгляд Б азарова
и многих других публицистов на религию Толстого и на ее значение
в идейном развитии русского общества основан на извращении действительности.
«Более полувека тому назад, — писал Ленин, — Фейербах, не умея
„найти синтеза" в своем миросозерцании, представлявшем во многих отношениях
„последнее слово" немецкой классической философии, запутался
в тех „субъективных мечтах“, отрицательное значение которых
давно уже было оценено действительно передовыми „представителями
современной культуры0. Объявить теперь, — продолжает Ленин, — что
Толстой „впервые объективировал" эти „субъективные мечтания“, значит
уходить в лагерь поворачивающих вспять, значит льстить обывательщине,
значит подпевать веховщине» 26.
Особенно ошибочным извращением действительной сути религии и
мировоззрения Толстого Ленин считал утверждение Базарова, будто
«идеализация патриархально-крестьянского быта, тяготение к натуральному
хозяйству и многие другие утопические черты толстовства, которые
в настоящее время выпячиваются (!) на первый план и каж утся
самым существенным, в действительности являются как раз субъективными
элементами, не связанными необходимой связью с основой толстовской
„религии"»27.