Том 69 Книга 1. Лев Толстой.

300 ПОИСКИ Н А Ч А Л А РОМАНА «ВОЙНА И МИР»
стенах и эпизодах с участием исторических и вымышленных персонажей, в их диалогах,
а также в авторских отступлениях изображена предшествовавшая Аустерлицкому
сражению обстановка и настроение в штабе и в войске. В беседе с гвардейским офицером
Борисом Горчаковым армейский офицер граф Простой рассказывает о храбрости
русских солдат и офицеров и об отрицательном отношении в армии к «штабным». Князь
Андрей Волконский в разговоре с Борисом рассказывает о положении в штабе.
Как в предыдущих набросках молодой Безухов, так и в этом князь Волконский
высказывает свое суждение о Наполеоне как о «лучшем полководце мира».
С нескрываемым возмущением описан военный совет, после которого участники
разъехались «кто веселый, достигнув цели и надеясь на победу, кто грустный, не достигнув
цели и боясь победы, кто веселый, ожидая поражения, кто убежденный в измене».
Из контекста явствует, что убежден в измене австрийцев был Кутузов.
Отсутствию единства в военном руководстве Толстой неоднократно противопоставляет
абсолютное единство в войске, где все слиты, где есть «только артиллерия, пехота,
конница ( ...) Каждый член этих громад помнит все и вполне забывает себя». И дальше
Толстой уделяет много внимания показу настроения солдат, чтобы отразить важную
роль народа, который собственно и добывает победу. Когда предстоящее сражение
«расшевелило в приближенных много страстей — честолюбия, зависти, ненависти
и страха», войско готовилось к сражению и, «страдая, поднималось духом».
Выстрелы, которые послышались с аванпостов неприятеля, «отозвались в душе каждого
человека русской армии. Все ближе и ближе подходила та торжественная, страшная
и желанная минута, для которой перенесено столько трудов, лишений, для которой
по пятнадцати лет вымуштровывались солдаты, оставлена была семья и дом и из мужика
сделан воин, для которой 80 тысяч человек жили в поле без жен, матерей, детей, без
участия во всех интересах гражданской жизни, жили и двигались в чужом, неизвестном
краю, в поле, на дорогах, в лесах, пренебрегая для себя и для всех всеми условиями
привычной человеческой жизни». Раскрыв таким образом черты характера русского
народа в условиях войны, Толстой настойчиво показывает, как «с каждым шагом
вперед и с каждым звуком выстрела» становилась «сосредоточеннее, звучнее, стекляннее»
душа армии и неизменно «как шум моря» все слышнее и слышнее становилась
каждому сердцу «строгая и величественная одна, все одна нота».
В 7-м варианте со всей решительностью выдвинут один из важнейших, по убеждению
автора, факторов в войне — дух войска и умение обращаться с ним, «искусство
поднимать его в ту минуту, когда высота его более всего нужна». Еще до описания
самого сражения Толстой подвел свои рассуждения к выводу, что одна из серьезных
причин поражения русской армии при Аустерлице заключалась в отсутствии самого
главного, что подымает и поддерживает дух войска,— тесной связи между начальниками
и подчиненными, доверия к начальникам. Армией командовал австрийский
штаб, а «австрийцев и их начальников презирали».
Описание Аустерлицкого боя началось вступительной фразой о том, что «в десять
часов измена уже дала в руки Бонапарту диспозицию русских». Это подтверждало правоту
Кутузова, а также справедливость толков в войске об измене. Переходя к французской
армии, Толстой особо останавливается на Наполеоне, подчеркивая, что «измена
была таким же листом его лаврового венка, как и храбрость его еолдат».
При описании сражения Толстой обращает внимание на стратегически невыгодное
положение русской армии, отмечает состояние Кутузова, который был в этот день
«совсем не тот главнокомандующий, каким его знали прежде в Турции и после, при
Бородине и Красном», показывает отрицательную роль Александра I и Франца, торопивших
наступление. Гневно обрушивается Толстой на австрийских колонновожатых,
которых он считал в большой степени виновниками Аустерлицкого поражения.
Картина боя, несмотря на конспективность, дана с огромной силой напряжения.
Сначала показаны два императора со свитой, в которой «большинство ничего не понимало»
в том, что делалось на поле сражения. «Только государи и ближайшие к ним,
видимо, понимали и интересовались чем-то и были различных мнений с Кутузовым».
Следующий эпизод — охватившая всех паника, «куда ни посмотрите, везде испуг и
страх». И, наконец, бегство с поля битвы, причем «государи впереди» бегущей толпы.