Том 69 Книга 1. Лев Толстой.

ПОИСКИ Н А Ч А Л А РОМ А НА «ВОИНА И МИР» 351
сердце и оставил меня, чтобы находиться среди ужаснейших опасностей,
свыше моих сил. Ты 157* милый мой сын, дороже мне всех моих детей, да
простит меня бог. Все забыто, и ты опять милый, дорогой, неоцененный
Федя. Да простит тебе бог те слезы, которые я по тебе выплакала и да не
даст тебе испытать тех мучений...» Далее шли подробности о домашних,
советы и приложено было рекомендательное письмо к князю Багратиону.
Вдруг углы губ поднялись выше и выше и Федор Простой улыбнулся,
не сводя глаз с темного угла комнаты, в который он задумчиво смотрел.
— Н у, a m-me Genlis все та же? А Н аташка милая моя? Все то же? —
Он улыбнулся. Борис улыбнулся тоже не насмешливо, не от чего-нибудь,
а только от радости 158*.
— Расскажи про ваши дела. К нам приезжал ваш адъютант, да я не
видал его...
— Ну, после, а Соня? что?..
— Ты ее не узнаешь, как она похудела, как она убита, это не тот человек...
Напиши ей.
Опять Федор Простой задумался и опять потускнели его глаза.
— Д а ,— сказал он,— меня все любят, я это знаю, но вот сердце мое
знает, что она одна всегда будет любить меня, никогда не изменит. От этого
я и мало ценю ее. Н у рассказывай ты... К ак вы шли? Как вы у моих
были?
К ак только Берг ушел, Простой стал другим, более кротким, простым
человеком и сбросил с себя все это прежде выказываемое гусарство, которое,
как ни шло к нему, затемняло в нем того доброго, пылкого, честного
юношу, которого справедливо любили столь многие.
Борис не рассказал всего похода, он только рассказал, как он был у
князя Волконского, как княжна ухаживала за ними, расспрашивала о
нем, Простом, и боялась расспрашивать, как потом приехали из Спасского
все Простые и он успел пробыть у них 8 часов. Борис рассказывал тонко
про проводы и походы и новых людей за границей.
— У меня история была с батальонным командиром Вревским. Он
переведен к нам на шею из Преображенского 159*. Солдаты, надо тебе сказать,
вели себя удивительно. Ведь переходы были по 45 верст и, несмотря
на то, нигде ничего, вдруг этот барин под Краковом 16°* послал фуражировать
из нашей роты. Я ему сказал, что не пойду, он хотел меня под
арест и отправил к полковому командиру. У нас, надо тебе сказать, две
партии: аристократов и плебеев.
— Погоди, вот проберут вас. Да расскажи же, где ты был в первый раз
в огне.
Принесли шампанское.
— А мне не хочется,— сказал Простой.— Н у, налей, все равно. Это,
брат, пустяки. В первый раз нас пустили под Кремсом, ну жутко, а потом
гадко на других и зло берет. Нет, брат, как мы отступали от... вот это
было, я бы вас пустил туда. Мы, брат, бежали, как.зайцы, сбились, наш
полк попал не в ту сторону.
— Да как же диспозиция разве вам была неизвестна?
— Э, брат, диспозиция, дислокация, все это вздор, ну какая диспозиция?
Мы стоим лагерем, у нас перемирие, ждем, скачет дурак какой-то,
говорит, слышали выстре и Пошла писать...161* Из чего мы деремся?
Арк рассказывал про Энгиенского. Наполеон. Признанье в честолюбии.
Бросилось все, сбилось в кучу, адъютанты скачут, отступать
7* Далее было: блудный
8* Далее начато: Теперь он хотел переменить разговор, но Пр