Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

125кажется, в Америке ни одного офиса, в котором бы не красовалась на видном местепарадная фотография обезьяны — животного, на мой взгляд, исключительно уродливого.Кто-то из наших написал, что советская космическая программа вызывала лучшиечувства, чем американская, потому что русские запускали в космос симпатичных собак,а не уродливых обезьян. Но американцы любят обезьян и не отвращаются калечествомкалек. Вот так же папаша Карамазов считал, что не существует "неинтересных" женщин,что "мовешки и вьельфильки" хороши на свой лад. Давно усвоивший фрейдизм,я все же поражаюсь легкости, с которой на американских телеэкранах произносятсяслова "менструация", "оргазм", "пьюбек хэр" (pubic hair) . Именно в одной из телепрограмм"Дикая Америка" я узнал, что "пинис" хряка действительно имеет винтообразнуюформу; откровенно говоря, раньше я считал такое утверждение непритязательнойсексуальной шуткой — и не связывал с известным глаголом американского слэнганикаких зооморфологических ассоциаций.Нужно ли здесь напоминать, что понятие нормы связано с репрессией половых влеченийчеловека? что нормативная культура — то есть культура как таковая — по определениюрепрессивна? Необходимо, однако, подчеркнуть еще и еще раз, что конечное заданиедемократии, ее провиденциально-историческое назначение состоит именно в попыткесоздания нерепрессивной культуры. В этом смысле Розанов — крупнейший демократическиймыслитель, потому что он был пророком этой нерепрессивной культуры, создаваемойна раскрепощении пола.Телесная провинция викторианской культурной империи была возведена Розановымв ранг важнейшего имперского центра.Розанова есть статья о социализме под названием "Где истинный источник борьбывека?" Это рецензия на памфлет Льва Тихомирова, русского социалиста-ренегата.Розанов хотел защитить социализм от нападок конвертированного монархистаТихомирова, он говорил, что социализм находит бесспорное психологическое обоснованиев том феномене, который теперь принято называть отчуждением и которыйописывался Розановым так: современный мир характеризуется "смещенностью всякогопочти человека в этот век с живого места на земле, в которое он хотел бы и не можетврасти прочным интересом, понятным трудом, постоянной привязанностью. (...) Рукикаждого в наши дни, его заботы, внимание, мысль приложены не к объектам, с нимкровно или человечески связанным, а к иным и далеким".И далее Розанов говорит, что интимный мотив социализма выражен в библейскомстихе: "Нехорошо человеку быть одному". Русские славянофилы, ближайшее родствос которыми, безусловно, обнаруживает Розанов, говорили о "живой теплоте родственнойсвязи" как идеале общественного устроения. Так же Розанов видел социализм, его— скорее бессознательную — установку. Мы тут должны иметь в виду, что в то время(статья была написана в 90-е годы прошлого века) понятия "социализм" и "демократия"разделялись не очень четко, что как раз в эти годы они объединялись в одном —"социал-демократия". То, что Розанов говорил о социализме, следовало бы сказать одемократии, о задании демократической культуры. Будучи одним из порожденийиндустриального общества (другое его порождение — как раз тоталитарный социализм), демократия, в то же время, дает некое противоядие этому обществу, этой индустриальнойцивилизации: в той своей установке, которую мы выше назвали тенденциейк созданию нерепрессивной культуры. И одним из действеннейших средств к этому созданиюстала пресловутая сексуальная революция. Читатель Розанова будет последнимчеловеком, склонным сводить тему сексуальной революции к упадку нравов : для неготаковая — это скорее инстинктивный ответ человека на давления и напряжения, создаваемыеиндустриальным обществом. Задание тоталитаризма, до конца доведшего логикуиндустриальной цивилизации (см. "Диалектику Просвещения" Хоркхаймера и Адор-