Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

135бода". Мы получаем возможность познакомиться с сотрудниками станции. Это бывшиесвященники, невозвращенцы, пособники нацистов, изменники-профессора, курсантыдиверсионной школы и так далее — внешне респектабельные люди с нечистой совестью.Кинематографический образ кажущейся благопристойности и гнилого нутра решаетсятак: юная танцовщица в украинском национальном костюме демонстрирует стриптизпод народную музыку. Что может нагляднее показать духовный крах эмиграции?Уровень художественного мышления авторов таков, что невольно начинаешь думать:уж не задались ли они целью создать пародию на советское политическое кино? Самыйотъявленный недруг не мог бы добиться такого эффекта. В фильме "Канкан в Английскомпарке", в самом деле похожем на канкан, молодой радиодиктор так страдаетот угрызений совести, так стыдится текста, который читает в эфир, что прямо у микрофонасходит с ума и, преследуемый сотрудниками службы безопасности, гибнет. Ветеранмюнхенской эмиграции бывший бандеровец Савва женился на молоденькой танцовщице.Танцовщицу избила полиция за участие в демонстрации, и она впала в тихое помешательство.Самого Савву преследуют ужасные видения совершенных им во времявойны убийств. Директор украинской редакции получает предложение купить спискибандеровской агентуры, действовавшей в годы войны, и пытается убить подосланногоагента, но в дело вмешиваются сотрудники ЦРУ. Без них, конечно, такой фильм обойтисьне может. По непонятным причинам одни эмигранты зверски избивают других. Ведутсяневнятные и невразумительные диалоги, которые должны создать впечатлениетемного, преступного мира. Появляются и исчезают таинственные персонажи. Глухонемойтелохранитель внезапно обретает дар речи и т. п.Сам Максим Рутковский тоже, оказывается, не так прост, как мы думали. Он умелоповергает наземь двух головорезов, пытавшихся ограбить несчастную старуху, обводитвокруг пальца администрацию пересыльного лагеря, и уже с самого начала у зрителейне остается сомнений в том, что этот красавец с открытым и умным лицом — не тот,за кого он себя выдает. Но только в финале, когда он получает доступ к какому-то особосекретному архиву редакции, на крупном плане героя звучит его усталый закадровыйголос: "Итак, первый шаг сделан... Сейчас главное — не зарываться! Боже, как хочетсяна родину!" Важность задания заставляет сценариста прощать герою то, что советскомусупермену вроде бы и не к лицу: для получения нужной информации он сходитсяс секретаршей директора украинской редакции, а ЦРУ это важнейшее обстоятельствопроглядело. Убогие декорации, допотопный реквизит и псевдозападный гардероб действующихлиц, каким его себе представляют в советской провинции, доводят до пределагротескно-пародийный характер фильма.Но, кажется, теоретики советского политического фильма видят в этом его достоинства.Кинокритик Р.Соболев ("Искусство кино", 1984, № 11) разъясняет,что картиныэтого жанра строятся не на столкновении характеров, что в них "бытовые и психологическиеколлизии могут быть несколько ослаблены", потому что их герои - не что иное,как рупоры идей. Поэтому "то, что для обычной драмы почитается смертным грехом,здесь решительных возражений не вызывает", в таких картинах нужно "отказыватьсяот возможности пользоваться психологическим инструментом". Плоды этой эстетики —у нас перед глазами.4. Вожделенный ЗападКино быстро стареет. Политическое кино — с удесятеренной скоростью. Не толькодовоенные агитки, но и творения шестидесятых годов в повторный прокат не попадаюти на видеокассеты не переписываются. Вместе с тем этот кинематограф бесконечно пережевываетодно и то же, перепевает сам себя. Сегодняшнее поколение зрителей уже не