Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

52до не совсем андроповской "гласности". А на Хомутах все еще со вздохом вспоминаюто Юрии Владимировиче: "Жаль, не успел развернуться, мало пожил... Он бы показал!.."И это — крестьяне! Не случайно, как говорят, Горбачев в приватной беседе с Ефремовымзаметил как-то с тоской: "Эх, Олег Николаевич, жизни моей не хватит, чтобы этустрану раскачать..." Но — поживем, увидим. А пока посмотрим, что уже, на данный момент,удалось раскачать. Без предвзятости любого толка.Итак, что я имею в виду конкретно под попытками утвердить в незрелых умахмоих соплеменников идею законности и правосудности?Началось все с обычной при всяком новом вожде чистки: кого-то сняли, кого-топосадили. Правда, вскоре поползли слухи о необычно массовых и, главное, высокопоставленных"посадках. Ёще при предыдущих вождях стало известно (не сразу и подспудно)о крупных партийно-хозяйственных мафиях в Средней Азии, Молдавии, затемвыползло дело ростовской торговой мафии, кубанской многоотраслевой сети "оступившихся"начальников, наконец, после снятия Гришина, знаменитое "трегубовскоедело" — о повальной организованной преступности в московской торговле во главес завуправлением Мосторга товарищем Трегубовым. Сначала полуоткрыто (в разныхлекциях, на семинарах пропагандистов и т.п.), а затем и открыто, в газетах, запестрелифамилии замминистров, министров, секретарей исполкомов и, в конце концов, райкомов,а по национальным окраинам — и обкомов. Стало ясно, что налицо новый невиданныйсо времен Отца Народов феномен — нарушение иммунитета номенклатуры. Преждепост министра или секретаря райкома, даже райисполкома был, как известно, надежнойброней: такие товарищи неподсудны, в случае надобности их просто снимают и прячутна пенсию, либо переводят на другую работу, тихо и без шума. А тут скандал за скандалом,и притом с постоянным, все нарастающим рефреном: "закон равен для всех".А что, раньше разве не был равен?..Уже на этой фазе возникла некоторая сумятица в массах. В газеты посыпались письма.Одни читатели горячо поддерживали и поощряли разоблачения. Другие с опаскойпредостерегали льем воду на мельницу, создается искаженное представление, зачемтак громко и пр. Такие письма, правда, почти не печатали, но о них сообщали и вежливодавали им отвод: дескать, закон, мораль, довольно прикрываться постами, "нет" припискам,взяткам, коррупции (встречал я даже и такое словечко) и прочим злоупотреблениям^.После апрельского (1985 г.) пленума и особенно после съезда возник устойчивыйсимвол: "предшествующие годы застоя". С ним стали соотносить источники болезней,сначала экономических ("негибкость", "устарелость", "успокоенность", "экстенсивность"), но очень скоро и социально-нравственных ("атмосфера вседозволенности","зажим критики", даже "моральная развращенность" — как социальное явление, применительнок слою начальства, с намеками на достаточно широкий, хотя точно и не определяемыйуровень обобщения).И вот на этом фоне пошли косяком статьи на собственно юридические темы : о недостаткахсуществующей уголовно-процессуальной системы и практики судопроизводстваи правоприменения в целом, о необходимости изменений в этой сфере; вскоре дажестало высовываться слово "судебная реформа". "Литгазета" от отдельных остропроблемныхслучаев вопиющего беззакония следователей и судей перешла к анализу причин— ограниченному, конечно, но все-таки, — стала печатать интервью с разными профессорамиправа, прокурорами, адвокатами. От нее не отставали "Известия", где Феофановчуть ли не через день публиковал свои "юридические диалоги" с разными чинаминашей судебно-юридической иерархии. Кстати, замечу, что именно эти две газеты являютсясейчас наиболее интересными (по внутренним вопросам, конечно; по внешнеполитическойчасти они все пока — близнецы, разве что опять-таки известинский Бовинпоумнее других; зато литгазетовские борзописцы дадут сто очков вперед любому 'Труду").Не случайно число подписчиков, например, "Известий" подскочило более чем наодин миллион (то есть почти на 20%). К "Литературной газете" и "Известиям" пытаетсяподтянуться "Советская Россия" (там сменился редактор), но она все-таки остаетсяжелтее, а "Правда", как ей и положено, — серее, гораздо серее. В среду, когда выходит"Литгазета", работа в НИИ и подобных конторах, по крайней мере в Москве, замираетдо обеда: судебные очерки, проблемы наркомании, обсуждение очередной "забойной".