Загрузить PDF-версию (2,78 Mb) - Православие и современность

– Да нет, ничего. Это уж, конечно, понадобится в первую голову. Хочешь батончик с
орехами?
– А то нет? С лесными или с арахисом?
– У меня два разных. Выбирай.
Жанна ухватила шоколадку с лесными орехами. Некоторое время они молча
шелестели обертками, усевшись рядом на ящике с патронами.
– Знаешь, я давно хотела тебя спросить… – отправив последний кусочек в рот,
Жанна принялась комкать яркую фольгу. – Не хочешь, не отвечай. Ты в самом деле
Ларошжаклен?
– Я в самом деле Анри, – улыбнулся Ларошжаклен. – В базах данных Европола я
прохожу не Ларошжакленом. Это было мое детское прозвище. Нас было трое друзей, мой
герой был Ларошжаклен, у второго – Кадудаль, у третьего – Шаретт. Но прозвище
получить посчастливилось только мне, поскольку уж только у меня совпадало имя. Из
всех троих теперь только я и остался.
Ларошжаклен замолчал. Вот уж о чем ему меньше всего бы хотелось рассказывать из
случайно затронутых событий прошлого, так это о гибели того из троих, чьим героем был
Жорж Кадудаль. Да, они неплохо знали историю Вандеи, они вообще были довольно
образованными детьми, но все-таки в двенадцать-тринадцать лет они были дети. Они еще
играли – в героев комиксов, старинных, про "Звездные войны", водились тогда такие. И у
них была своя шайка "графитчиков". Глупость, озорство, но такое веселое! Уж конечно,
мальчишкам никакая колючая проволока была не указ, равно как и бетонные стены.
Мальчишки всегда находят лазейку, в которую не протиснется взрослый. Вооруженные
драгоценными маркерами и коробками анилиновых красок, они пробирались по ночам в
шариатскую зону – рисовать на стенах и заборах, рисовать на заложенных окнах, рисовать
воинов с лазерными мечами, принцесс в немыслимых нарядах, рисовать живых существ.
Графитчики соревновались между командами в лихости – доказать было невозможно,
ранним утром поднятые по тревоге рабочие уничтожали следы "нечестивых" шалостей.
Полагалось верить на слово. Никто не лгал. Велся учет очков, скрупулезно учитывалось
все – покрытая рисунком площадь, сложность исполнения, степень риска. Победившая
команда месяц ходила в самых крутых, до новой разборки. Ноэль, тот, что любил больше
других Кадудаля, попался фликам, когда вытворял немыслимый по лихости фокус:
рисовал на дверце полицейского же автомобиля портрет зеленоголового Йодо.
Озверевшие от такой наглости полицейские забили мальчика на месте резиновыми
дубинками. Били долго, они ведь умеют убивать не сразу. Расплющили в лепешку все, что
могли: Анри видел тело друга, по какой-то прихоти его отдали родителям, а не свезли
сразу на труповозке. Горечь и ощущение вины остались навсегда, хотя он сам не мог бы
объяснить, в чем же виноват. Быть может, просто в том, что попался не он, а друг. И даже
то, что пять лет спустя каждый из полицейских ответил за смерть Ноэля, нисколько этой
горечи не умалило.
– Ладно, чего мы разотдыхались? – Ларошжаклен поднялся. – Давай за дело.
Глава 13. Совет под землей
Электричества не хватало. Пришлось отключить половину потолочных светильников
– через один – поэтому платформа казалась полосатой.
Люди появлялись поодиночке и небольшими группами, платформа заполнялась
толпой. Эжену-Оливье подумалось, что эта толпа похожа чем-то на ту, что лет двадцать
пять назад заполняла ее в ожидании поездов. На давнюю толпу, а не на ту, что колышется
сейчас совсем недалеко, на платформах действующих станций. В ней не скользили
восставшими из могилы трупами в саванах женщины, не мелькали фески и зеленые
мужские головные уборы. Вместо всего этого – свежие девичьи лица, благородные
женские, гладко выбритые подбородки мужчин. (Ну, это уж давно, как только ваххабиты
103