Загрузить PDF-версию (2,78 Mb) - Православие и современность

Но когда отец, уронив трубку на пол, закричал: "Лизок, Соньку освободили!!", из
соседней комнаты не последовало ответа. Лиза сидела, утонув в глубоком диване, губы ее
улыбались.
Узнав, спустя четыре года, об обстоятельствах смерти тетки, Соня сломала голову
над неразрешимым вопросом: откуда это дикое чувство вины, ведь на самом деле не она,
никак не она виновата, виноваты только они.
Или это было всего лишь сожаление о непоправимом: если б лучше она слушала
песни про "голубых улан" и "черных гусар"!
Но кто б ей сказал, что спустя пять с лишним десятков лет самая любимая песня
тетки вдруг вспомнится вся – от первого до последнего слова, вдруг зазвучит в душе,
поднимаясь к обреченным сводам чужой готики.
"Услыши нас, Бог Всемогущий
(Когда авторская песня делается народной, редакции текста начинают
варьироваться. Автор впервые услыхал песню в таком варианте и оставляет здесь
трогательную неправильность звательного падежа в ее алмазообразующей сути).
И нашей молитве внемли,
Как истребитель погиб "Стерегущий"
Вдали от Российской земли.
С неуклюжими словами и немудреной мелодией, песня звучала ровно и мощно, как
дыхание великана.
Командир закричал: Ну, ребята!
Для нас не взойдет пусть заря!
Героями Русь ведь богата,
Умремте ж и мы за Царя!"
сама не замечая, почти беззвучно напевала София, прикрепляя четвертый заряд
"пластита-н".
Отец Лотар, не оборачиваясь, одним только знаком руки остановил Эжена-Оливье,
когда тот попытался повторять за ним слова "Conflteor" (Исповедуюсь (лат.) – начальное
слово и название чина исповедания грехов, входит в состав Западной Литургии Римского
обряда). Почему, интересно? Он наверное помнил, что миряне тоже бьют себя кулаком в
грудь при словах "mea culpa" (Моя вина (лат.), фраза из чина исповедания грехов Римской
Литургии) Ну да, троекратно. Ох! Это только у модернистов, а по-нормальному
"Confiteor'a" два – один священника, один паствы. Отец Лотар завершил свой. Эжен-
Оливье вышел из положения просто: немного промолчал, согнувшись, и трижды произнес
только слова, сопровождающие удары в грудь. Господи, уж прости как-нибудь, я же не
нарочно. Mea culpa, Господи!
"И разом открыли кингстоны
И в бездну морскую ушли,
Без ропота даже, без стона,
Вдали от Российской земли.
Только это будет бездна пламени", – усмехнулась София, тщательно выщелкивая на
экранчике таймера зеленые цифры.
Сколько ж лет эти своды не слышали латыни, невольно подумал отец Лотар, ведь
задолго до мусульман, года, пожалуй, с семидесятого. Как раз лет семьдесят и выходит.
Как же они соскучились!
И чайки туда прилетели
Кружася с предсмертной тоской
И "Вечную память" пропели
Героям в пучине морской.
– Dies irae, dies ilia Solvet saeclum in favilla: Teste David cum Sibilla (День гнева, тот
день, / Век в пепел превратит / По свидетельству Давида и Сивиллы (лат.)).
156