Загрузить PDF-версию (2,78 Mb) - Православие и современность

– Вы абсолютно сумасшедшая, – отец Лотар поднялся. – Ничего более немыслимого
не может родиться в человеческом разуме. Но безумие, вероятно, заразная вещь. Я
согласен, хотя есть некоторые условия.
– Ну вот, Софи, теперь-то ты поняла?! – Валери, выскользнувшая из сумрака на
освещенную пядь грязного бетона, вдруг обеими руками обняла Софию, крепко сжала,
как обыкновенно делают это дети в порыве благодарности за новую игрушку. Эжен-
Оливье с Жанной переглянулись, озадаченные и чуть напуганные. Проблеск догадки
мелькнул в лице де Лескюра. Изящная негритяночка Мишель скользила ладонью по шее,
разыскивая крест – вслепую, потому что глаза ее не отрывались от Валери.
– Да вспомните, как прежние макисары воевали с бошами, – слова Софии падали в
гулкое пространство и летели, словно камешки, пущенные над черной водой. Круги
расходились от них в темноте, захватывая слушателей. – Вы же крестьяне от природы,
французы. Если нельзя, вправду нельзя отнять свою землю у врага, лучше засыпать ее
солью. Если враг захватил твой овин, лучше сжечь его. Быть может, довольно захватчику
хозяйничать над вашим добром?!
– Ох!! – Жанна даже присела. Ее шепот казался обострившемуся слуху Эжена-
Оливье настоящим криком. – Так вот для чего нужен был "пластит-н"! Она это все уже
заранее придумала, право слово заранее!
Пожалуй, на этот раз ему не было дела даже до Жанны. Маленький кораблик Ситэ,
десятки столетий плывущий по Сене, плывущий, стоя на месте, приякоренный к городу
канатами мостов. Всего лишь шесть баррикад, как и сказал де Лескюр. Баррикады – на
мостах. Лучшего места не найти, чтобы удержать в руках – до той минуты, когда другой
кораблик, кораблик внутри кораблика, Нотр-Дам, не взлетит на воздух.
А что, лучше ему оставаться мечетью Аль-Франкони?
София Севазмиу права, права тысячу раз, одна месса, но эта месса стоит Парижа!
Странно, он не знал раньше, что это за боль. Сердце, что ли? Никогда в жизни не
болело.
– Тогда сам взрыв собора и послужит сигналом к отступлению! – воскликнул
Ларошжаклен, словно услышал мысли Эжена-Оливье. – Это замечательно
синхронизирует действия.
Слова были наконец произнесены.
Странно, но несогласных не было. Казалось, что в современное подземелье
метрополитена безмолвно вышли тени из выкопанных совсем рядом, во французской
земле, древних оссуариев и крипт, тени предков. Мы возводили храмы не для врага, во
славу, а не в поругание христианства, шелестели они. Вы слишком долго считали, что
церковь – это всего-навсего творение зодчего. Только поэтому равных нашим зодчим не
будет никогда. Очистите Престол Божий хоть так, если уж не смогли иначе, потомки, если
наша кровь в ваших жилах, если вы – кость от кости нашей.
– Нотр-Дам стоял веками, – горько бросил еще один, пожелавший взять слово
макисар лет сорока. – Это не какой-нибудь там небоскреб двадцатого века. Что же это за
взрыв должен быть, чтобы от него действительно ничего не осталось? Даже если на
складах наберется довольно взрывчатых веществ, сколько придется их доставлять, как
долго закладывать? А если стены им все же останутся, не имеет смысла и затевать все
дело.
– Понадобится от пятнадцати до тридцати килограммов, не больше, – теперь руку
вскинул похожий на полуоблетевший одуванчик дряхлый старичок-катакомбник. – Это
зависит от того, какой силы само вещество. Не забывайте, друзья мои, что это готика,
пусть и не самая изощренная. Как бы объяснить… Пуленепробиваемое стекло
действительно отбрасывает пули, но есть места, ткнув в которые, его можно сокрушить в
порошок одним лишь ударом. Если бы наши зодчие не владели подобными секретами,
готика никогда не устремилась бы в небеса…
113