Загрузить PDF-версию (2,78 Mb) - Православие и современность

стотысячекратно множащие то, как избитый, пропитанный ужасом человек, между
истерзанным трупом одного ребенка и еще живым другим, задыхаясь, выплевывает, как в
астматическом приступе "ашхаду… алля…
иляхаилляллах…" 31 http://www.fictionbook.ru/author/chudinova_elena/mechet_parijskoyi_bog
omateri/chudinova_mechet_parijskoyi_bogomateri.html - note_31, а затем, сопровождаемый
одобрительным гоготом, подталкиваемый прикладами, уже сам идет в чужой дом –
"свидетельствовать кровью" – и будет влечься своими мучителями от порога к порогу до
тех пор, покуда не сыщется горло для вложенного в его руку ножа.
– Что же, я Вас не благодарю. – Ларошжаклен поднялся. – Ведь вы, русские, не
заинтересованы в панике за занавесом. Наши интересы совпали, только и всего.
– Я не русский, но благодарить меня в самом деле не за что, – отчеканил Слободан. –
Как Вы сами же подметили, только ради спасения жизни французов я не шевельнул бы
пальцем. Но сейчас нам надлежит действовать сообща. Я хотел бы принять участие в
разработке плана ответных действий и мог бы предложить по ходу кое-какую помощь.
– Мы это решим, – Ларошжаклен переглянулся с Софией. – Но все же кто Вы такой,
за что нас ненавидите и как Вас называть хотя бы для удобства?
– Он серб, – веско уронила София. – Второе объясняется первым, хотя Вы слишком
молоды, Анри, чтобы как следует понять причины его к нам ненависти.
– Не к Вам, София Севазмиу, – возразил Слободан, исподлобья взглянув в сторону
самого немногословного собеседника. – Вы русская и православная.
– Я в одной лодке с католиками, потому из уважения ко мне благоволите не кидать
таких взглядов в сторону священника, он еще на свет не родился, когда другие
священники благословляли в Боснии хорватов на убийства. Оставим эмоции и вернемся к
делу.
– Хорошо, – Слободан ощутимо сделал над собой усилие, но черты его лица тем не
менее смягчились.
– Быть может, не так все и дрянно обстоит, – медленно проговорил Ларошжаклен. –
Катакомбы под Парижем огромны. Временно они вместят всех жителей гетто, плевать,
пусть даже вместе с тайными осведомителями. Обратной-то дороги нет. Только надо
уводить людей тут же. Постепенно мы рассредоточим это огромное скопление народа.
Кого-то по стране, кому-то поможем перебраться через границы.
– Человеку свойственно не верить в близкую катастрофу, – возразил отец Лотар. –
Жители гетто привыкли жить на минном поле. Многие, очень многие не захотят
спускаться в подземелья, бросать дома.
– Его Преподобие прав, – с горечью сказала София. – Большинство просто не
поверит в такую масштабную резню. Они не будут верить до тех пор, пока не увидят
озверелых толп на своих улицах.
– Ну а что нам делать тогда? Спасать своих, а остальных пусть перережут как
цыплят?
– Сбавьте скорость, – София остановила Ларошжаклена властным движением руки. –
Каковы сроки?
– Не больше недели, – Слободан что-то прикидывал в уме. – Да, похоже, так. Они
скорей всего приурочат это к очередной годовщине захвата Константинополя. Любят они
такие мероприятия к праздникам подгонять, хлебом не корми.
– Не густо.
– Это не решает дело, но христиане ведь покинут гетто? – обернулся к отцу Лотару
Ларошжаклен. – Уж они-то поверят в резню?
– Поверят, но не думаю, что покинут. То есть детей и прочих, конечно, все христиане
постараются отправить в подполье. Но уж из немолодых людей наверное останутся
31 Начало Шахады – установительной формулы, произносимой в том числе и при
принятии ислама.
62