Загрузить PDF-версию (2,78 Mb) - Православие и современность

– Пусть так. Роже, возьми с собой одного человека, летите сломя голову на склад,
там, в метро. Мы не могли рисковать раньше времени, вытаскивая "пластит-н" на
поверхность. Но сейчас его надо доставить быстро, дежурный по складу знает, сколько
дать. Постарайтесь управиться за полчаса.
– Хорошо.
Сдав эвакуационной команде бывшую жену имама, Эжен-Оливье поспешил выйти из
метро. Еще когда они шли сюда, на мостах началась стрельба. Теперь она звучала иначе,
стало быть, уже поступил приказ выставить пулеметы. Надо спешить. На ступенях Эжен-
Оливье столкнулся с Роже Мулинье, вместе с которым спускался какой-то парень из
катакомбников.
– Привет! Месса уже началась?
– Еще нет. Представляешь, это ведь будет месса-реквием! – воскликнул веснушчатый
мальчишка.
– Я бы пошел, да куда там… Я сейчас к Малому мосту. Но я хотел дождаться, когда
отец Лотар спустится в метро. Никто не знает, когда он уйдет из собора?
Собеседники переглянулись меж собой как-то странно.
– Не валяй дурака, Левек, отступай тогда, когда прикажут, – резко сказал Роже.
– Что отец Лотар?! – задерживая Роже, Эжен-Оливье стальной хваткой вцепился в
его локоть. – Мулинье, договаривай!
– А ты разве совсем ничего не слыхал? Отец Лотар… и Софи Севазмиу… Они
останутся в Нотр-Дам до конца. До самого конца. Они так решили. И отпусти-ка мою
куртку Левек, дел еще много.
Он мог бы не просить, пальцы разжались сами. Эжен-Оливье шел к Малому мосту,
сначала медленней, затем быстрее, по мере того как ему делалось понятней, что творится
на баррикаде.
На Малом мосту между тем творилось нечто невообразимое. Ни обгоревшей
баррикады, ни покрытия проезжей части моста уже не было видно под телами в синих
мундирах. Другие синие мундиры бежали прямо по ним. Казалось, кто-то окатил
керосином огромный муравейник.
– Да что им, вкололи чего, что ли, черт побери?! – в сердцах бросил Жорж Перну. –
Прут как очумелые! Боже милостивый, как прут! Эй, Берто!
Тот, не спрашивая, отложил Калашников и плюхнулся на место Перну за пулемет.
– Алло, Поль, алло? – кричал Перну. – Гранаты для гранатометов есть еще?
Разобрали? Нелегкая, ну ладно, пусть хоть для подствольников, хоть что-нибудь?
Хорошо, возьмем! И отсигналь Ларошжаклену, пусть откуда-нибудь народу снимет, где
потише, мне б еще хоть десять человек! Да у меня половина людей перебита, какой
половина, две трети!
Да, две трети, и всего за каких-нибудь полчаса, подумал Эжен-Оливье, взглянув
мельком на разбитую голову Ива Монту. Уже не было никакой возможности хотя бы
переложить тела убитых в сторонку.
– Левек, дуй за гранатами, пока дают! – Жорж сверкнул отчаянной улыбкой.
Упавшая на его лоб прядь волос почернела от слипшейся крови, не разбери поймешь чьей.
Эжен-Оливье вскочил и помчался: скрытое утомление было так велико, что он
обращал не больше внимания на свист пуль, чем обратил бы на майских жуков. Ему
казалось, что он может бегать, падать, вскакивать и стрелять до бесконечности, как
заведенный автомат. Ему казалось, что этот завод никогда не кончится, туго скрученная
пружина внутри никогда не разожмется.
Касим мчался по Малому мосту впереди, почти не прикрываясь пуленепробиваемым
щитом. Он атаковал одним из первых, хотя вполне мог бы сидеть сейчас в
"Шекспировской" библиотеке, атаковал, он вел солдат в атаку, задаваясь на ходу
вопросом, заметит ли кто-нибудь, что он не стреляет? Он не понимал, почему не стреляет,
не хотел понимать, какая сила тащит его навстречу пулям.
148