Загрузить PDF-версию (2,78 Mb) - Православие и современность

– Берто, я тебя сменю! – крикнул Жорж Перну прежде, чем успел понять, что
пулемет, за которым лежал Роже, не стреляет.
Он не стал даже убирать тело, просто чуть подвинул плечом, лег бок о бок с
мертвым. Он стрелял еще минут пять, пока пулемет не замолчал вновь.
Ларошжаклен успел: Эжен-Оливье мчался назад не только с гранатами для
подствольников. С ним бежали семь человек, снятых на подмогу с более тихого моста
Святого Людовика.
Есть! Касим легко запрыгнул на насыпь второй баррикады. Еще мгновение – и он
был уже по другую сторону. Они в Ситэ! Они? Только в следующее мгновение в голову
пришло, что в Ситэ покуда он один. Эти, мертвые, лежащие сейчас друг на дружке,
успели, перед тем как так вот беспомощно попадать, положить всех ближних атакующих,
всех, кроме него, Касима.
Это уже не имело никакого значения, они выиграли меньше минуты, меньше
половины минуты. Но время потекло вдруг медленнее, чем воды Сены там, внизу. Он был
наедине с мертвыми, единственный живой. Макисар в бейсболке, одетой назад
козырьком, щуплый и невысокий, оказался девушкой. Да какое там, девочкой, никак не
старше тринадцати. Рядом лежал мужчина средних лет, а ведь Касим встречал его раньше,
как-то раз чинил автомобиль не в обычном своем сервисе, а в случайной дешевой
мастерской. Он был там рабочим, да, несомненно. Никогда бы не принял его за макисара.
А тот, за пулеметом, очень похож на Антуана. Антуан?! Нет, это был другой, просто
похож.
Сколько лет длились эти секунды?
Касим лег за пулемет в то самое мгновение, когда время вдруг щелкнуло, сделалось
быстрым. Чужие люди в синих мундирах уже бежали по мосту.
Эжен-Оливье бежал так, что казалось, сердце сейчас вылетит через глотку и
плюхнется на мостовую. Показалось ли ему, что стрельба на Малом мосту вдруг стихла?
Показалось. Ну продержитесь еще четверть минуты, ребята!
Из двух пулеметов и дюжины Калашниковых стрелял только один пулемет. Этого
вполне достало, чтобы не дать атакующим влезть на баррикаду. Стрельба была
прерывистой, неровной. Кто-то успел подскочить, занял у пулемета место раненого.
Эжен-Оливье между тем наклонился над ним, чтобы посмотреть, чем помочь.
Что за чертовщина?!!
– Дерьмо!! – изумленно выругался кто-то рядом. – Эй, что за дела?!
– …Пусть… катятся… к черту в задницу… – раненый в мундире мусульманского
офицера с трудом разлеплял синюшные губы. Минуты его были сочтены. – Я… я им не
Касим… Я – Ксавье!
"Правильно, конечно, что перебросили народ на Малый мост с моста Святого
Людовика, – подумала Жанна, передергивая затвор. – На втором острове не развернешься
для наступления. А все же лезут, понемногу, а лезут. Ну да ничего, тут и двух человек
хватит. А с минуты на минуту и третий подойдет".
Покуда отбились, можно и сигаретку выкурить. Не сигара, конечно, но хоть какое-то
курево, эти гнусные "Голуаз". Слободан распечатал новую пачку. Он не отказался бы от
"Беломорканала", который курит София Севазмиу, но не мог же он попросить женщину
поделиться такой дорогой контрабандой.
– Эй, новость слышали?! – этого молодого макисара Жанна не знала, и уж тем более
не знал Слободан.
– Нет, а чего? Тебя сюда поставили, с нами?
– Так уже незачем ставить! Они оттянулись, не хотят больше в мясорубку. Тут
телефон с одного сняли, прослушали голосовую почту. По меньшей мере, на час
оттянулись! Хотят артобстрел устроить, чтоб, значит, нам в ответ, суда на воду спустят, с
берегов пойдут. Всерьез изготовились, молодцы! То-то будет жаль, что атаковать через
час станет некого! Ну, удивятся, бедняги. Словом, приказано сворачиваться.
149