Загрузить PDF-версию (2,78 Mb) - Православие и современность

– Ну и? – Ларошжаклен, что давно знала за ним София, по молодости выходил из
терпения слишком быстро.
– Газават, как метастазы, не останавливается сам по себе! – Карие глаза Ахмада ибн
Салиха стали какими-то пепельными, как земля после пожара. – Для его продолжения
ждали бомбы. Но если бомбы, настоящей бомбы, не только нет, но и не будет, значит…
– Грязная бомба?! – Ларошжаклен ударил себя ладонью по лбу. – Черт побери,
неужели грязная бомба?
– Да.
– Быть может, кто-нибудь объяснит невежественной старухе, что такое грязная бомба
и где она так запачкалась? – София чему-то улыбнулась. Она больше не сверлила
взглядом араба.
– Собственно, это и не бомба, Софи, – негромко сказал человек в рабочем
комбинезоне. Что-то в выразительных модуляциях его голоса стянуло лицо странного
араба в гримасу неприязни. – Просто отходы, продукт ядерного распада. Он не нуждается
ни в ракетах, ни в ракетоносителях. Контейнер может пронести на себе и раскупорить
обычный диверсант, вопрос чисто технический, многоразовый или смертник.
– А диверсантов или даже смертников может быть сколько угодно, это дешевый
ресурс, – продолжил, справившись с собой, ученый. – Для ислама нет ничего дешевле
людей.
– Вы не русский, – София вновь столкнулась взглядом с Ахмадом ибн Салихом, но
это был уже совсем иной взгляд. – Вы не русский, хотя и жили в России. Ладно, не дергай
тесь, но не только же Вам знать чужие секреты. Впрочем, только с моим навыком можно
разглядеть, что углы губ почти дрогнули при упоминании о Потемкинских деревнях. Для
европейцев это выражение лишено смысла.
– Софи, быть не может! – Теперь уже Ларошжаклен впился глазами в собеседника. –
Лицо…
– Ну, лицо, – София усмехнулась. – Это только в годы моей юности хирурги
оставляли всякие там рубчики за ушами. Сейчас уже через год нельзя определить
вмешательства скальпеля. Абсолютно безопасный фокус. Да и работы-то немного. Контур
губ, конечно, чуть-чуть разрез глаз, чуть-чуть нос. Вот только с чего Вам вдруг взбрело в
голову расшифроваться, господин резидент? Ядерные причины не все объясняют, во
всяком случае мне.
– Кое-что, тем не менее. – Человек, которого уже никак нельзя было назвать
Ахмадом ибн Салихом, улыбнулся Софии – без враждебности. – Ликвидация такой
масштабной диверсии окупает мой провал, а провал неизбежен.
"Еще как окупают, с лихвой. Сто сорок диверсантов, завербованных, ведь остерегали
же умные люди, из российских мусульман, единовременно пробирающихся с
радиоактивной заразой к водоемам Москвы, Санкт-Петербурга, Самары, Екатеринбурга,
Царицына, Владивостока… Кого-то, конечно, поймают, но результат все равно
запредельный. Но они будут взяты до „часа X" и удар на опережение будет столь же
многоруким".
– Но с этими проблемами я справлюсь худо бедно и сам, – продолжил Слободан. – Я
вышел на контакт не за этим. События, надо сказать, развиваются стремительно, еще
позавчера вечером я не знал о новом витке джихада. Они ведь знают, что ядерные
государства не настолько суицидальны, чтобы использовать это оружие первыми. В такой
войне нет проигравших. Они же не погнушаются ничем, им хоть всю планету превратить
в пустыню, где бродят верблюды, не только двугорбые, но и двухголовые, с маленькими
оазисами чистых территорий, на которых расселятся их князьки, самые потомственные
потомки Пророка. По-этому, наступление сейчас пойдет массированное, по разным
фронтам. Одновременно с использованием грязной бомбы, которое, надо сказать, едва ли
состоится, планируется акция устрашения. И вот это уже касается всех вас.
– Что они затевают? – голос Ларошжаклена сделался хриплым от напряжения.
60