Загрузить PDF-версию (2,78 Mb) - Православие и современность

– Да, я помню.
– Проблема в том, Софи, что Нотр-Дам – это уж слишком большая и слишком святая
святыня.
– Вы говорите довольно очевидные вещи, – голос Софии сделался напряженным.
– А Вы уж сразу и догадались, что неспроста.
– Послушайте, Ваше Преподобие, что-то у меня какие-то самые идиотские
предчувствия. Говорите-ка прямо.
– Я согласился с тем, что бывает и такое, чтоб можно было уничтожить Нотр-Дам.
Нужно уничтожить Нотр-Дам…
– Сейчас Вы скажете, что, взорвав Нотр-Дам, нельзя и невозможно дальше жить
самому? – София вскинула голову.
– Как это нельзя? – с горечью возразил отец Лотар. – Скажете тоже! Да еще мне
пытаетесь приписать такую вот нелепость! Святой Петр предал Спасителя, трижды
отрекшись от Него – и то жил дальше! Нотр-Дам – не Спаситель, а лишь одно из тысяч
прекрасных отражений Его учения в нашем грешном мире. Да можно ли сравнить тяготу,
которая суждена мне, с тяготой Апостола?
– Ну так в чем же дело? Я что, не поняла, что ли, к чему Вы гнете, Ваше Преподобие?
Вы не хотите уходить из собора, так?
– Так, – отец Лотар наклонил голову в каком-то мальчишеском упрямстве.
– Что за бред? Вы сами себе противоречите.
– Да. Софи, я сразу, прежде чем Вы это сказали тогда, понял, что одна-единственная
Литургия стоит затеянного. Но я сразу ощутил и другое – зная, что он взлетит на воздух, я
не смогу из него выйти. Просто не смогу, ноги не послушаются. Даст Бог, я успею
отслужить Литургию, народ, который захочет на ней быть, начнет покидать Ситэ через
подземку – а я останусь молиться, молиться до конца.
– Вы христианин, Вам запрещено самоубийство! – резко бросила София.
– Быть может, я заблуждаюсь, быть может, я просто слишком слаб духом. Но я все
же надеюсь, что Господь не сочтет самоубийством то, что я буду молиться в обреченном
соборе. Но Господь милосерд к нашей немощи – вдруг Он и не предоставит мне
возможности ухода? Однако если я обрекаю на погибель свою душу из-за слабости – моя
ошибка, мне и держать за нее ответ. Софи, во Франции есть кафедралы краше Нотр-Дам,
что уж говорить. Он тяжеловат, слишком обременен наследием романики, но без ее
суровой простоты. А кафедрал в Реймсе еще неказистее. Но именно в стенах этих двух
соборов ощущается дыхание страны, той страны, что была когда-то Возлюбленной
Дочерью Церкви. Софи, Нотр-Дам нельзя бросить в беде. Если не можешь ее отвести,
надо быть с ним, быть до конца.
– А солдат не бросает своего офицера, – тихо сказал де Лескюр, как поняла София,
продолжая уже свой спор с отцом Лотаром. – Место министранта рядом со священником,
до конца. Душа нашей нации всегда была феодалкой – покуда у нашей нации еще была
живая душа. Я тоже кое-чего не могу. Ну и, кроме того, я просто-напросто уже слишком
стар.
– А я, выходит, молоденькая, – хмыкнула София.
– Только вот глупостей сейчас не наговорите, – отец Лотар предупреждающе поднял
руку.
– Наговорю умностей, можете не волноваться. Взрывать-то Вас, как-никак, буду я.
Так грех или не грех взрыв Нотр-Дам при том раскладе, что мы имеем на руках?
– Грех и не грех.
– С негрехом понятно, но ведь грех увесистый, не так ли? Слишком увесистый,
чтобы я навесила его на спину молодняку, которому еще жить да жить. Минировать буду
я, возьму только несколько человек на подручные работы. Но вся нравственная
ответственность за этот взрыв ложится только на меня. Вы, значит, продумали все самым
комфортным для себя образом, а я разбирайся как знаешь? Очень галантно и, главное,
131