Двойная радуга

ни двигаться. М едперсонал забегал, вы звали
«скорую », отвезли в Ялту. Больница заню ханная,
ужас... С начала перестройки не ремонтировалась,
в последние годы вообще мрак.
О чем будешь думать, если муж без движения,
врачи ничего хорошего не обещают. П авлику
говорю: давай за отца молиться... На колени
вдвоем встанем... Гена по жизни не знал, что
такое болезнь. Если только насморк когда или
кашель... Мощный человек. Первый раз приехала
к нему в больницу. Лежит в убогой, обшарпанной
палате. Пошевелиться не в состоянии.
Кыш мухе не может сказать. Села к нему
на кровать: «Здравствуй, Гена». У него слеза
по щеке покатилась-покатилась. Впервы е за
двадцать семь лет совместной жизни увидела
его плачущим. Что тут скаж еш ь? Господь
взял и положил его. Я за него очень сильно молилась.
Господь слышал мои молитвы. Но поскольку
Гена страшно самоуверенный — Гордей
Гордеевич, то Господь дал ему по голове.
Другого пути не было. Я ничего у Бога материального
не просила. Сохранить семью, вразумить
мужа, чтобы никуда не влез. Однажды,
еще только-только пошел нефтяной бизнес,
звонок в дверь, открываю, незнакомый мужчина
стоит, в руках ковер, огромный ковер, в рулон
свернут: «Геннадию П авловичу». Домой
занесла, развернула — богатый ручной работы
ковер. Думала, муж купил. О казалось — подарок.
Тогда ковры были делом престижным.