Двойная радуга

плечи отрываются. Гадик нашёл на чём за ­
острить внимание — борись с рюкзаком вместо
молитвы. Мучаюсь ему на радость... И вижу,
на обочине мужчина вокруг девочки охает,
папа с дочкой, лет семь девчушечке, то ли отравилась,
то ли что... Тошнит бедняжку. У меня
в ненавистном рюкзаке аптечка. В ней смекта.
Думаю, с молитвой сейчас дадим. Снимаю
рюкзак, достаю, тут же кто-то кружечку со святой
водичкой протянул... Приняла девочка порошок.
Я пошла дальше, через час на привале
осенило: ни разу про рюкзак не вспомнила. Ни
разу! Сколько та смекта весит — один грамм!
А будто полрюкзака вынула.
На третий день крестного хода выпало воскресенье.
Проснулась с мыслью: неужели снова
вставать на все мои мозоли? С Божьей помощью,
с молитвой поднялась. Мой гадик тут лее
принялся за работу. Ему то что —мозолей у него
нет, рюкзака нет, одна задача: портить своими
пакостями крестный ход. Подходов в его
копилке много. В тог раз тоска накатила: сегодня
воскресенье, литургия в нашем храме, все
мои братья и сестры по приходу собрались...
Это был первый год, когда я, начиная с Великого
поста, ни одно воскресенье, ни одну литургию
не пропустила. Такой регулярности не
наблюдалось никогда прелсде — полгода калсдое
воскресенье на слулсбе и вот — прогульщица.
Уныло размышляю об этом прискорбном
факте, а сама тем временем поравнялась